После долгих препирательств сдался и, тяжело кряхтя, застегнул ремешки вокруг щиколоток.
Повозка сначала дребезжала по знакомой Максу улице, ведь он часто ходил на рынок с госпожой Мерит и Бубу. В это раннее утро на базарной площади уже вовсю шла торговля. С разных сторон сыпались приветствия.
– Доброе утро, господин Несмин!
– Какие сосуды ты привез сегодня? А мне заказали под благовония!
– Пристраивайтесь сюда!
Но господин Несмин только щурился и качал головой.
Дальше дорога лежала через незнакомый район, над которым стоял смрадный кумар. Макс вертел головой, пытаясь понять, откуда идет запах, заглянул в открытые ворота и увидел, как мастер положил шкуру в сосуд для вымачивания, в то время как его подмастерья гребнями очищали подготовленные шкуры, на деревянных основах для колчанов, щитов и боков колесниц сушились кожаные предметы. «Здесь живут кожевенники», – догадался Макс. В следующем переулке мастера сидели на коленях рядом с гончарными кругами, а на подставках вдоль заборов стояли обожженные горшки, кувшины и чаши с тонкими узорами на стенках. Потом шел длинный ряд ткацких мастерских, под навесами рядом со станками на низких скамеечках, прижав ноги к животу, трудились прядильщики и ткачи, на телегах лежали свернутые полотна для продажи. Выехали на широкую улицу. Что сказать, квартал богачей! И дома, и прохожие смотрели на них свысока. А вон виднеется святилище.
Храм поразил своим величием. Стены расписаны иероглифами, изображениями фараонов, животных и птиц. И все это раскрашено в разные цвета. Макс и Бубу задрали головы вверх и рассматривали рисунки.
– Оставайтесь здесь и присмотрите за повозкой, – стеклодел с трудом сполз на землю. – Вас все равно не пустят внутрь.
Он направился к главному входу, что-то сказал охраннику и скрылся с ним в храме.
В тени стены сидел человек, голова его, выбритая так же, как и у жреца мер, лоснилась от масла. На столике перед ним лежало несколько свитков. Рядом стояли две бедно одетые женщины. Ни вышивка, ни бахрома, ни драпировка не украшали их узкие платья из грубого полотна с тесемками через плечи. Прямые волосы, разделенные пробором посередине головы, спускались до плеч. На лицах ни следа косметики. Дописав без спешки, писарь отложил заостренную палочку, подул на папирус, чтобы подсушить тушь, свернул трубочкой и протянул одной из женщин.
Макс подошел ближе, чтобы слышать разговор.
– Господин писец, мой муж отправился на суд Осириса, он был честным и добрым человеком, всегда приносил жертву богам, – всхлипывая, говорила вторая женщина.
Писец не поднимал голову, вдова не представляла для него интереса – судя по ее одежде, она не могла щедро одарить его. Служитель Амона-Ра слышал такие истории по много раз на дню, и все они заканчивались одинаково, простолюдинки с несчастным видом протягивали ему какую-нибудь мелочь.
– Ему нужен магический свиток с самыми сильными заклинаниями, чтобы его сердце не свидетельствовало против него.
