герой Итальянского и Швейцарского походов 21 апреля 1800 года никем не замеченный, проник в столицу Отечества; в закрытой карете, больной, медленно проехал он по пустынным улицам Петербурга до Коломны и остановился в доме Хвостова, на Крюковом канале. Присланный туда вскоре от государя генерал оставил записку, в которой было сказано, что генералиссимусу «НЕ приказано являться во дворец»…
Прибыв на родину, Суворов прожил всего две недели. 6 мая 1800 года, в день Иова Многострадального, во втором часу дня, он испустил дух.
Скорбь была всеобщая и глубокая, однако официально в столице она никак не выражалась; газета «Петербургские Ведомости» не обмолвились ни единым словом, в ней не было даже простого извещения о кончине Александра Васильевича, ни о его похоронах, которые были назначены на 11 мая.
Похоронили великого полководца скромно в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры; с левой стороны, у окна там лежит плита с надписью всего из трёх слов золотыми буквами: «Здесь лежит Суворов».
1800 год май
Санкт-Петербург
Сашка, дисквалифицированный Ольгой из числа заговорщиков, не унимался. Её запрет и желание спасти его молодую жизнь, лишь возбудили в нём ещё больший интерес к этому загадочному делу.
Он, пытаясь заслужить вновь внимание и доверие Ольги, старался, как можно чаще попадаться ей на глаза. Начал посещать балы и музыкальные вечера, где появлялась Ольга Александровна. Атаковал даму настойчивыми желаниями уделить ему время и поговорить ещё раз. Но тщетно.
Тем временем в столицу вернулся Платон Зубов. Любезно принятый императором, он выражал образец покорности и благоговения перед Павлом. Как от него и ждали, в скором времени посватался к дочери Ивана Кутайсова.
Павел был удовлетворён поведением помилованного фаворита. Кутайсовы потирали ладони. Невеста была вне себя от счастья! Первый красавец, вновь приближенный к императорскому трону, Платон был для неё несбыточной мечтой. Подружки Машеньки завистливо вздыхали в сторону; и как могло так сказочно повезти этой угловатой и некрасивой девице, на которую прежде никто и смотреть-то не хотел? А теперь ей ещё, как крестнице императора, отвалят богатые подарки на свадьбу!
Впрочем, со свадьбой Платон пока не спешил. Он оттягивал «приятное» событие, ссылаясь на то, что ему надобно осмотреться и обжиться вновь в столице. И, якобы, совестно гулять свадьбу на деньги государя и будущего тестя; нужно хоть сколько-нибудь обзавестись своим капиталом. Такие «благородные стремления» вызывали у Кутайсова и императора уважение и доверие Платону. А, вместе с ним, постепенно вновь расцветало доверие и ко всем остальным членам семейства Зубовых.
Платон отлично понимал, что семья – это сила, и, обретя симпатию императора, как и в прежние времена, стал стягивать к трону братьев и сестру. Очень скоро его стараниями было разрешено вернуться из деревни старшему Зубову – Николаю.
