style="font-size:15px;"> – Вы можете потом меня наказать, – холодно ответил барон. – Что надо взять из дворца, чтобы впоследствии не было проблем с вашим опознанием?
– Малую корону принца.
– Живее! Четверо прикрывают меня, остальные – его высочество!
Парадокс, но именно его юношеская мечта стать артефактором помогла вывести из дворца наследника – крон-принца Карла. Эрик фон Гиндельберг с профессором как раз занимались созданием артефакта, который бы позволил выстроить портал вне зависимости от подавления. Так что первое испытание их изобретения можно было считать успешным. Они перенеслись в дом разжалованного отцом наставника, который и стал их штаб-квартирой на время кампании.
Так, десять лет назад, он стал канцлером и регентом при несовершеннолетнем наследнике – тот попросту больше никому не доверял.
Высший пост королевства…
Барон спускался в подвал. Сотня ступеней. Есть время подумать. Это был своего рода ритуал. Так канцлер настраивался на работу. Считал ступени и вспоминал…
Оклеровцы наступали по всем фронтам, решив одним стремительным ударом победить в войне. Часть столицы была захвачена десантом. Аристократы серьезно задумались: принести присягу малой короне или же посчитать, что юный наследник погиб вместе со всей семьей?
Тогда барон фон Гиндельберг решился на небывалое – вышел с Карлом к людям. И юный крон-принц, с трудом сдерживая дрожь в коленках, звонким детским голосом провозгласил:
– Отечество в опасности!
Так не делал никто. Никто не обращался к рабочим, крестьянам и служащим. Никто не призывал их в ополчение – подняться как один и защитить свои дома. Никто до наследника Карла и его верного пса-регента Эрика.
Принц был бледен. Но голос его был тверд. Силы и мужества в осиротевшем ребенке было столько, что это сработало.
А потом? Потом все закончилось. Ощущение нужности своей семье – а он считал короля своим младшим братом. Отставка. Ожидание подосланных убийц. Ведь оставлять в живых так много знающего вельможу просто глупо!
Так незаметно, в ожидании неминуемой смерти, подобралась тоска. Дни шли, а убийц все не было. Он приобрел поместье, переехал в него с собаками.
Бывший канцлер не боялся смерти, нет. Скорее ждал ее, надеясь, что та избавит от болезненных воспоминаний. От необходимости снова и снова анализировать поступки прошлых лет, вздрагивая среди серых теней собственной совести.
Барон фон Гиндельберг покачал головой, прогоняя неуместную слабость. И – как и прежде – быстро взял себя в руки.
Раз уж он ввязался в это дело – помощь барышне, попавшей в беду, – надо подготовиться.
Девяносто восемь, девяносто девять, сто…
Системе безопасности его личной лаборатории могла бы позавидовать королевская сокровищница. Да и сокровищ за бронированной дверью было немало.
Много лет он собирал диковинки, покупал драгоценные камни, заготовки, оправы. В редкие минуты
