Васенька изображал из себя злого следователя. Но, даже если добрый следователь я, и мне предстояло Васеньку осадить, всё равно у нас уже выходил некоторый разнузданный перебор. Тем паче, что Васенька, не вполне тверёзый, не слишком-то соглашался осаживаться.
Динка же, слушая нас, будто не знала, чью из нас принять сторону, и вдруг медленно начала расстёгивать кофточку.
Васенька жадно засопел, утренняя сцена, им обустроенная, повторялась.
– Ты не обязана это делать, – сказал я юнице.
Но юница не слушала. Она безропотно подчинялась Васеньке. Алёша жадно смотрел на движенье Динкиных рук. Юница положила кофточку на стол, рядом с остатками пирогов, расстегнула и сняла блузку, начала расстёгивать лифчик.
– Что ж ты делаешь, Васька! – изумилась Танечка Окунцова.
– Локатора своего учи! – огрызнулся Василий.
И снова на нас уставились небольшие, умозрительные Динкины сисечки, Васька причмокнул от удовольствия, а юница стала расстёгивать юбку.
– Ну, что? Может, хорош? – не выдержала Сашенька.
– С чего бы, собственно? – прохладно ответствовал Васенька.
И тогда Динка, оглядев нас всех, посмотрев и на Васеньку, будто бы она ожидала от него какого-то главного слова, может быть даже, разрешения её участи, тихо вздохнула и стянула с себя трусы.
Мы все одетые стояли против неё нагой, но Динка не выглядела посрамлённой, растерянной. Напротив, она выглядела победительницей. Посрамлёнными были мы.
– Молодец! – тихо сказал Алёша. Он жадно и ошарашенно глядел на юницу.
Мгновенья тянулись будто минуты. Динка не одевалась, она словно ждала новой команды, нового позволения – моего или Васенькиного, но мы оба молчали.
Наконец, Васенька посмотрел на меня и сказал: «Савва Иванович, давайте возьмём Диночку».
– Если мать её будет не против, – отозвался я.
28
В зал вошёл Константин. «Ну, как, все подписали?» – хотел было сказать он, но, обалдело взглянув на голую Динку, осёкся.
– Что это у вас? – спросил он.
– Предкастинг, – тут же нашёлся Васенька. – Отсматриваем новую кандидатку.
– Макет объявления в газету ещё не делала? – спросил Маралов у Сашеньки.
– Сделала два варианта, сегодня скину тебе на почту, – ответила та.
– Надо завтра же отдать в газету! Савва Иванович… – взглянул он на меня.
– Отнесу, – отозвался я.
Константин старался не пялиться на Динку, но поневоле то и дело бросал на неё взгляды.
– Нравится? – подначил его Васенька.
Константин посмотрел на юницу. Та на мгновенье устыдилась, прикрыла руками грудь и лоно.
– Руки убери! – прохладно сказал Василий.
– Нравится, – отвечал Маралов. – И я, наверное, только сейчас по-настоящему осознал серьёзность нашей затеи. И глубину воздействия.
