не могли разбудить меня.
А тут пресловутое:
– Ку-ка-ре-кууууууу! – словно в ухо клюнул, гад.
Распахнула глаза с испугу, потерла щеки, чтобы разогнать еще спящую кровь. Мой организм спит, блин. Он спит. Так какого хрена этому петуху приспичило орать с утра пораньше.
Перевернулась за живот, кряхтя от злости, и распахнула окно прям над своей головой.
– Радка, ты чего не спишь? – гаркнула резвая бабуля, которая уже бодрячком носилась по участку.
– Ба, давай его на суп пустим? – протянула я скрипучим голосом.
– Кого? – с удивлением в глазах остановилась баба Тася.
– Петуха этого, -пояснила ей, – А то ишь как горланит с утра, спать не даёт.
– Та бог с тобой, – отмахнулась она и продолжила свой путь, – Акакий Христофорович, парень молодой. Хочется ему горланить, пусть горланит. Чем он тебе мешает-то?
А я впала в ступор…
Акакий, блин, Христофорович. Клянусь, именно это я и услышала от бабушки.
Мне не послышалось? Она реально назвала этого обдерганного петуха Акакий Христофорович.
Мне даже спать расхотелось. Серьезно. Поэтому я соскочила с кровати, натянула шорты и майку и спустилась вниз.
– Сбегай к соседям, пока я кур покормлю, – велела бабуля.
Черт, я словно вернулась обратно в свои восемь лет. Как сейчас помню, как она гоняла меня то к одним соседям за яйцами, то к другим за молоком.
– Дай угадаю, – прервала я её, – За яйцами?
– На кой хрен мне яйца? – выдала она, – Свои куры есть, – ткнула она пальцем в несушек, мирно расхаживающих в небольшом вольере у курятника.
– За молоком? – спросила я снова, усаживаясь всё на ту же скамейку за стол.
– Да, – кивнула она, – Чего уселась-то? Завтрака не будет, пока молока от Иваныча не принесешь.
– От Иваныча? – не поверила собственным ушам.
– От него, – вроде бы удивилась бабуля, но мня не проведешь.
– Хочешь столкнуть меня с его внуком, да?! – прищурилась я, стараясь разгадать бабулин замысел.
– Матвей уехал с утра пораньше куда-то.
– А сколько вообще времени? – спросила я, пытаясь вспомнить куда сунула свой телефон.
– Восемь утра, ты все проспала. И как ты только умудряешься столько спать, я с половины шестого уже на ногах, – укорила она меня.
Ну а я то чего? Мне даже обидно стало.
Рабочий день у меня начинается вообще с девяти, так что я сплю много и меня это устраивает. В выходные вообще могу проспать до обеда и это нормально. Я же не виновата в том, что у них в деревне принято соскакивать ни свет ни заря, чтобы накормить весь это питомник с курами, козами, кроликами и прочей утварью.
– Ну так чего сидишь-то? – снова гаркнула бабуля, – Иди давай. Быстрее…
