мылся, а?! Эх, я прям представляю себе такой, знаете, аромат абрикоса… в купе с ароматом какого-то цветка. Господи, да чем бы он не мылся там, мне всё-равно… все-равно чем, лишь посмотреть на это еще разок. Честно. Словно взбесившаяся матка, черт подери.
Дунув вверх, сдвинула висевшую на носу прядь волос, попыталась встать, не получилось:
– Очень интересно, -услышала я его и вскинула голову.
– Чего ж тут интересного? – проворчала я, стараясь не смотреть в его глаза.
Чуть сдвинула в тазике зад, уперлась руками и «Хэть!»…попыталась встать, не вышло. Со стороны, наверное, походила на пьяную черепаху, у меня даже панцырь был в цвет, зеленый. Не, ну серьезно, попробуйте сесть задом в таз, а потом попробуйте из него вылезти. Это, я вам скажу, похлеще «Форд боярд» будет… то еще зрелище не для слабонервных.
– Ну чё ты встал-то, истукан! – гаркнула бабуля, – Помоги ей… мужик ты или так, на снегу пописано желтеньким??! – проворчала она вслед и толкнула его вперед ко мне.
Стоявший до этого в позе «нефигасебекартинка», опираясь плечом о косяк и сложив руки на груди, парень, оттолкнулся и направился в мою сторону.
Я застыла от ужаса, сидя в тазу, что сейчас находясь в положении «Тортилла мордой вверх», я коснусь его (то рукопожатие в счет не берем).
– Что ж, – подвел он итог, – Один-один, – сказал он с улыбкой, протягивая руку.
– К чему ты? – пропыхтела я, ухватываясь за его ладонь мертвой хваткой.
– Ты увидела меня утром, я увидел тебя сейчас, – сказал он и выдернул меня из этого тазика, словно сорняк из грядки.
Не рассчитав силы, я влетела прямо ему в его объятия. Сердце в груди сделало кульбит от радости и предвкушения. Странно, но на Сашку оно так не реагировало. Стою и сдвинуться с места не могу, только голову опустила, не смея посмотреть ему в глаза. Стыдно, чертовски стыдно.
Парень застыл, крепко прижимая меня к себе, а я только сейчас заметила, что бабуля ретировалась из бани, тактично оставив нас одних. Предательница, блин. А как же женская солидарность и моя незапятнанная девичья, в кавычках, честь? Где, в конце концов, рьяная защита внучки от домогательств непонятного парня.
А он стоит, не шелохнувшись, крепко прижимая меня к себе.
– Отличная кофточка, – сказал он тихо уверенным голосом.
О да, мать вашу… два-ноль, благодаря чертовой бежевой майке, которая будучи мокрой, облепила мои округлости.
Покраснела, как рак, вскинув голову, глядя ему в глаза.
А он, нагло и бесстыже рассматривал мои прелести и «верхом безобразия» стало то, что он облизнул нижнюю губу, не скрывая этого.
Обнаглевший макак.
Щелкнула пальцами перед его носом:
– Эй, – окрикнула его, ущипнув за плечо, – Переключи канал в своих мозгах с «порно» на «культуру», вернись на землю… я здесь, я не там, – уточнила я, показав сначала на своё лицо, а потом
