тянуть время.
Молодая женщина:
– Черт побери.
– Что, не везет?
– Вам-то какое дело?
Генри пожимает плечами:
– Да нет, просто мне тоже не очень везет.
Через несколько мгновений закрывает счет, берет квитанцию. Встает, чтобы перейти на соседний автомат:
– Может, там повезет!
Молодая женщина молчит. Но краем глаз Генри видит, что она провожает его взглядом. Генри опять вставляет двадцать евро в щель. Через несколько минут встает и уходит в зал рулетки.
Смотрит на табличку правил. Минимальная ставка – два евро, но при ставке на равные шансы, дюжину или колонку – пять евро. Максимальные ставки – пятьдесят евро. Покупает фишки на пятьдесят евро. Он уверен: женщина придет к рулетке. Ей ведь скучно и тоскливо, это заметно по ее виду.
Молодая женщина пришла, села напротив Генри, разменяла на фишки сотню евро. Генри тянет время – ставит изредка, в основном по одной фишке, на два номера или кварт. Периодически выигрывает, число фишек немного увеличивается. Ставит пять евро на левую колонку и выигрывает десяток евро – это забавно. Даже забыл о визави. Но когда посмотрел на ее место, обнаружил, что она встала и уходит. Неприятно, но он ждет.
Женщина покрутилась по комнате, вышла и через несколько минут вернулась. Видно, что приняла еще коктейль. Проходит мимо Генри, не глядя на него.
– Что, опять не везет?
– Да, сегодня не мой день. Как и вчера. А у вас все нормально, я гляжу.
– Ну, если учесть, что просто хотелось убить время, то нормально. Выиграл целых двадцать евро.
– А я проиграла две сотни, все, что было.
– Но ведь есть кредитка, здесь принимают почти все виды.
– Папаша убавил лимит, практически закрыл. Я, видите ли, не умею обращаться с деньгами.
Нужно срочно что-то похвалить, чтобы у нее осталось приятное впечатление от разговора:
– Но сумка у вас великолепная. От Дольче и Габбано?
– Нет, это Сальваторе Феррагамо. А вы разбираетесь в модных аксессуарах?
– Нет, совсем нет. Просто одна моя родственница все уши мне прожужжала в прошлом году о том, что ей обязательно нужна сумка от Дольче и Габбано, вот у меня в памяти и осталось.
– Родственница?
– Ну, назовем ее так. Но мы с ней уже несколько месяцев не виделись.
– Сумку мне подарил папаша на рождество. Подлизывается.
– Что так сурово об отце?
– А он иного и не заслуживает. Бросил маму и меня в глуши, сам гуляет во Франкфурте с манекенщицами.
– Он рантье?
– Нет, один из директоров банка. Говорит, что вынужден жить во Франкфурте.
– Но Кёльн отнюдь не глушь.
– Кёльн да, но мы-то с мамой живем в Шмалленберге.
