я, – угрюмо предупредил мужчина. – Что в мешках?
– Динамит, – горделиво сообщил старик. – Ночью, в темноте, мы перешли линию фронта и весь день тащили его по горам.
– Динамит мне пригодится, – сказал человек с карабином, возвращая Роберту Джордану документ. – Да. Динамиту я найду применение. Сколько вы мне его принесли?
– Тебе мы ничего не принесли, – спокойно ответил Роберт Джордан. – Этот динамит предназначен для другой цели. Как тебя зовут?
– Тебе зачем?
– Его зовут Пабло, – вставил старик. Человек с карабином мрачно обвел взглядом обоих.
– Ладно. Я слышал о тебе много хорошего, – сказал Роберт Джордан.
– И что же ты обо мне слышал? – спросил Пабло.
– Что ты – прекрасный партизанский командир, предан республике и доказал свою преданность на деле, что ты человек серьезный и храбрый. Генеральный штаб шлет тебе привет.
– И где ты все это слышал? – спросил Пабло. Роберт Джордан отметил, что лесть не произвела на него никакого впечатления.
– Это говорят повсюду, от Буитраго до Эскориала. – Он назвал обширную территорию по ту сторону фронта.
– Я не знаю никого ни в Буитраго, ни в Эскориале, – ответил Пабло.
– По ту сторону гор теперь много людей, которых там раньше не было. Сам-то ты откуда?
– Из Авилы. Что ты собираешься делать с этим динамитом?
– Взорву мост.
– Какой?
– Это мое дело.
– Если он находится здесь, то это мое дело. Нельзя взрывать мосты там, где живешь. Жить надо в одном месте, а предпринимать подобные действия в другом. Я свое дело знаю. Тот, кто выжил здесь в течение этого года, знает свое дело.
– А это – мое дело, – сказал Роберт Джордан. – Мы можем обсудить его сообща. Ты поможешь нам с этими мешками?
– Нет, – ответил Пабло и тряхнул головой.
Старик резко повернулся к нему и заговорил быстро и гневно на диалекте, который Роберт Джордан понимал лишь в общих чертах. Это было все равно что читать Кеведо. Ансельмо говорил на старокастильском, и смысл его речи был приблизительно таков: «Ты что – скотина? Да? Животное ты, что ли? Похоже на то. Мозги у тебя есть? Вижу, что нет. Никаких. Мы приходим сюда с делом величайшей важности, а тебе – лишь бы твое жилище не потревожили? Свою лисью нору ты ставишь выше интересов человечества? Выше интересов собственного народа? Так-перетак твою мать! Так-перетак тебя самого! А ну, бери мешок!»
Пабло опустил глаза.
– Каждый должен делать то, что может, но делать правильно, – сказал он. – Живу я здесь, а действую за Сеговией. Если вы тут поднимете шум, нас сгонят с этих гор. Мы только потому и держимся в этих местах, что ничего здесь не предпринимаем. Правило лисицы.
– Да, – с горечью сказал Ансельмо. – Ты живешь по правилу лисицы, а нам нужен волк.
– Я – волк посерьезней, чем ты, – ответил Пабло, и Роберт Джордан понял, что он возьмет мешок.
– Здоро́во
