именно. Точное определение. Это было ужасно. Похоже, он использует тактику и стратегию одновременно, потому что мы атакуем и в лоб, и с флангов. А что в других местах?
– Дюран занял новый плацдарм. Ипподром. Мы стянули силы в узкий коридор, который ведет к университетскому городку. Наверху перешли через шоссе, ведущее в Корунью. И со вчерашнего утра толчемся у Серро-де-Агильяр. Во всяком случае, были там еще сегодня утром. Дюран потерял половину бригады, как я слышал. А как у вас?
– Утром будем снова пытаться взять те фермерские дома и церковь. Главная цель – церковь на холме, которую называют скитом. Весь холм рассечен оврагами и перекрывается продольным пулеметным огнем минимум в трех направлениях. Они там глубоко и очень толково окопались. У нас не хватает сил накрыть их артиллерийским огнем так, чтобы они не могли поднять голову, и нет тяжелой артиллерии, чтобы выкурить их оттуда. А у них в тех домах полно всякого противотанкового оружия, и еще противотанковая батарея возле церкви. Это будет просто бойня.
– На какое время назначено?
– Не спрашивай. Я не имею права говорить об этом.
– Я хотел приготовиться к съемке, – сказал я. – Весь сбор за картину пойдет на приобретение санитарных машин. Возле Аргадского моста нам удалось заснять контратаку Двенадцатой бригады. И ту же Двенадцатую мы снимали на прошлой неделе во время наступления у Пингаррона. Получилось несколько отличных кадров с танками.
– Танки там были не на высоте, – заметил Эл.
– Я знаю, но на съемке получились отлично. Так как насчет завтра?
– Просто занимайте позицию пораньше и ждите, – ушел от ответа он. – Но не слишком рано.
– Как ты себя сейчас чувствуешь?
– Чертовски устал, – зевнул он. – И у меня дико болит голова. Но уже немного лучше. Давай еще по стаканчику, а потом – к тебе, принимать ванну.
– Может, поедим сначала?
– Я слишком грязен, чтобы есть. Можешь занять стол, а я приму ванну и присоединюсь к тебе в «Гран-Виа».
– Я пойду с тобой.
– Нет. Лучше держи место, а я подойду. – Он наклонился и уткнулся лбом в столешницу. – Господи, как же болит голова. Это из-за грохота в наших драндулетах. Даже когда его больше не слышишь, он все равно воздействует на уши.
– А поспать не хочешь?
– Нет. Лучше я побуду немного с тобой, посплю, когда вернусь в часть. Не хочу просыпаться дважды.
– Тебя что, мучают кошмары?
– Нет. Со мной все в порядке. Послушай, Хэнк, не хочу болтать ерунды, но я думаю, что завтра меня убьют.
Я трижды коснулся кончиками пальцев деревянной столешницы.
– Такое чувство бывает у всех. У меня бывало много раз.
– Нет. Мне это не свойственно. Но то, что нам придется делать завтра, бессмысленно. Я даже не знаю, удастся ли мне поднять своих в бой. Как заставить их идти вперед, если они не захотят? Можно их потом расстрелять. Но в тот момент, если не захотят, они не сдвинутся ни на шаг. Даже если
