паром из ванной комнаты.
Испанка по имени Манолита, очень аккуратно и скромно, хотя и не без претензии на французский шик одетая, веселая, обладающая большим чувством достоинства и холодным взглядом, сидела на кровати и разговаривала с английским журналистом. Если не считать патефона, было не слишком шумно.
– Это ведь ваша комната, если не ошибаюсь? – спросил английский журналист.
– Она зарегистрирована на мое имя, – ответил я. – Иногда я в ней сплю.
– А виски чей? – уточнил он.
– Мой, – сказала Манолита. – Одну бутылку они уже выпили, я принесла другую.
– Молодец, дочка, – похвалил я. – За мной три.
– Две, – поправила она. – Та была в подарок.
На столе рядом с моей пишущей машинкой стояла огромная, наполовину открытая банка консервированной ветчины, розовой, с белой каемкой сала; время от времени кто-то подходил, отрезал ломтик перочинным ножом и возвращался к игре. Я тоже отрезал.
– Ты следующий в ванную, – сообщил я Элу, который разглядывал комнату.
– Здесь симпатично, – заметил он. – Откуда ветчина?
– Мы ее купили у интенданта одной бригады, – пояснила Манолита. – Смотрите, какая она нежная.
– Кто это – мы?
– Мы с ним. – Она кивнула в сторону английского корреспондента. – Правда, он милый?
– Манолита очень любезна, – улыбнулся англичанин. – Надеюсь, мы вас не стесняем?
– Ничуть, – сказал я. – Возможно, позднее мне захочется поспать, но это будет еще не скоро.
– Мы можем перейти в мой номер, – предложила Манолита. – Вы ведь не сердитесь, Генри?
– Конечно, нет, – удивился я. – А кто эти товарищи, которые бросают кости?
– Не знаю, – ответила Манолита. – Они пришли мыться, а потом остались поиграть в кости. Все были очень милы. Вы уже знаете мою плохую новость?
– Нет.
– Это ужасно. Помните моего жениха, который служил в полиции и поехал в Барселону?
– Да, конечно.
Эл вошел в ванную.
– Ну так вот, его убили в случайной перестрелке, а он так и не выправил мне документы, хотя обещал, и сегодня я слышала, что меня собираются арестовать, а у меня в полиции нет никого, к кому я могла бы обратиться за помощью.
– За что арестовать?
– За то, что у меня нет документов; они говорят, что я все время трусь среди вас и среди людей из бригад, поэтому я, наверное, шпионка. Если бы мой жених не подставился под пулю, все было бы в порядке. Вы мне поможете?
– Конечно, – согласился я. – Ничего с вами не случится, если вы ни в чем не виноваты.
– Может, мне лучше остаться с вами – для верности?
– Чтобы я тоже влип, если за вами что-то числится?
– Значит, мне нельзя остаться у вас?
– Нет. Начнутся неприятности – позвоните мне. Я никогда не слышал, чтобы вы кому-нибудь задавали вопросы,
