можешь себе позволить. Вы согласны, Энрике?
– Не знаю. Я никогда не мог позволить себе ставить больше.
– Да ладно вам. У вас же куча денег.
– Отнюдь, – покачал головой я. – Серьезно.
– О, деньги, в сущности, есть у всех, – сказал он. – Ведь всегда можно что-нибудь продать – вот вам и деньги.
– У меня особо и продать-то нечего. В самом деле.
– Не говорите глупостей. Никогда не встречал американца, который не был бы богат.
Думаю, тогда это было правдой. В те времена он действительно не встречал таких в баре отеля «Ритц» или у Чикоте. Но теперь, когда он снова сидел в баре Чикоте, здешние посетители-американцы были как раз из разряда тех, каких он раньше никогда не встречал; не считая меня, но я был случайностью. И я многое отдал бы за то, чтобы не увидеться с ним здесь вовсе.
Тем не менее, если он пожелал сделать такую невероятную глупость, это его дело. Но, глядя на его столик и вспоминая былые времена, я жалел его и очень расстроился из-за того, что дал официанту номер телефона отдела контрразведки Управления госбезопасности. Он мог узнать этот телефон и без меня, через справочную. Но я указал ему кратчайший путь к аресту Дельгадо, и сделал это как Понтий Пилат – с чрезмерной беспристрастностью и праведностью намерений, а в сущности – со всегда грязноватым желанием увидеть, как поведет себя человек в ситуации эмоционального конфликта, желанием, которое делает писателей такими милыми друзьями.
Официант подошел снова.
– Ну, так что вы думаете? – спросил он.
– Я бы сам на него никогда не донес, – ответил я, стараясь хотя бы в собственных глазах исправить то, что сделал, дав ему номер телефона. – Но я иностранец, а это ваша война и ваша забота.
– Но вы же с нами.
– Всегда и безоговорочно. Но донос на старых друзей сюда не входит.
– А как же я?
– Вы – другое дело.
Я понимал, что это правда, и сказать мне больше было нечего, но как бы я хотел никогда об этом не слышать.
Мое любопытство по поводу того, как ведут себя люди в подобных обстоятельствах, было давно и постыдно удовлетворено. Я повернулся к Джону и больше не смотрел на столик, за которым сидел Луис Дельгадо. Я знал, что он уже больше года служит пилотом у фашистов, и вот он здесь, в лоялистской форме, болтает с молодыми летчиками-республиканцами из последнего пополнения, получившими подготовку во Франции.
Никто из этих новичков знать его не мог, а мне было интересно, явился ли он сюда, чтобы угнать самолет или с другой целью. Но зачем бы он сюда ни явился, прийти в бар Чикоте было большой глупостью с его стороны.
– Как вы себя чувствуете, Джон? – спросил я.
– Чувствую хорошо, – улыбнулся Джон. – Хороший напиток, о’кей. Может, я от него немножко пьяный. Но помогает от шума в голове.
Подошел официант, который взволнованно сказал:
– Я сообщил о нем.
– Ну что ж, – произнес я, – значит, вы свою проблему решили.
– Да, –
