у грандиозного, но уже грязноватого портрета великого фюрера – он, разумеется, свешивался с великофюрерской башни – и забрели в «Средство от перхоти», поскольку больше в Южном Форте забредать было некуда.
Внутри семейного кабака стоял традиционный шум, а в углу дрались. Но дрались без злобы и холодного оружия: просто четверо утюжили пятого, возможно – своего, возможно – укрывшего от сородичей добычу. А может – просто так, потому что пришло время.
В общем, всё обыкновенно.
Утюг и Штекер поглазели на драку, похвалили четверых за поставленные удары – что они, дураки, хвалить проигрывающего? – после чего прилипли к стойке.
– Нам бы это…
Бармен – конец по имени Лясций – понимающе кивнул и мигом оказался рядом, держа в руке бутылку «бима». Стаканы образовались перед дикарями как будто сами собой, из воздуха, и между Гниличами и глотком семейного нектара стоял лишь один вопрос:
– Деньги есть? – строго осведомился Лясций.
– Не без этого, – ухмыльнулся Утюг, показывая концу «лопатник» с магазинной кассой.
– Хорошо. – Виски бодро полилось в правый стакан. – Бутылку возьмёте?
– По бутылке на каждого.
– Приятно иметь дело с правильными клиентами, – улыбнулся бармен. Но улыбнулся не задорно, как это обычно получалось у концов, а немного грустно.
Дело в том, что в «Средство от перхоти» жизнерадостных толстяков ссылали в наказание: кто-то нахамил важному клиенту, кто-то переспал не с той женой, кто-то продал больше выпивки, чем решил рассказать деловым партнерам… В общем, меры воздействия внутри семьи концов принимались разные, но работа в кабаке Красных Шапок считалась самой страшной из возможных кар, и потому Лясций держался без присущей концам жизнерадостности.
– А как здесь дела? – поинтересовался Утюг, залпом осушив стакан.
– Нормально, – пожал плечами конец, не совсем понимая смысл вопроса: скорее Солнце взойдёт на западе, чем в «Средстве от перхоти» что-нибудь поменяется.
– Не грустят? – уточнил Штекер, двигая к себе бутылку.
– Ваши никогда не грустят.
– Странно…
– Почему? – насторожился Лясций.
– Так ведь великий фюрер…
– Что великий фюрер? – тут же спросил сидящий слева от Штекера боец.
– Что великий фюрер? – с любопытством осведомился проходящий мимо Шибзич.
– Что великий фюрер? – удивился конец.
Обалдевший от такого внимания Штекер по очереди оглядел всех подавших голос сородичей, но сказать ничего не успел.
– С ним всё в порядке? – осведомился Лясций.
– Да, – коротко и веско обрезал Утюг, мысленно проклиная дурака Штекера и желая, чтобы неожиданный допрос поскорее прекратился.
– Наверное, – одновременно с уйбуем ляпнул Штекер, и все на него уставились.
В
