земля Российская, и Всеблагой Господь простил казавшийся неотмолимым грех правителей и народа.
Смутное время, во мраке которого просиял подвиг священномученика Ермогена, принадлежит к числу самых тяжелых периодов русской истории. Падение державы в омут смуты произошло не вдруг, оно подготавливалось накоплением предшествующих грехов как среди народа, так и среди правящего сословия. Российский трон занимали цари, по поводу которых нет однозначного мнения: например, царь Иоанн IV Грозный (1530–1584); среди жертв опричнины, которую он учредил, был и священномученик митрополит Филипп (1507–1569). Другим таким царем стал Борис Годунов (1552–1605), которого считают причастным к убийству святого ребенка, благоверного царевича Димитрия (1582–1591). Лесть и коварство, низость и жестокость господствовали при дворах этих самодержцев. Все это не могло не заражать и развращать народ, разучившийся чтить земную власть и бояться Бога, обретший готовность к мятежам и неистовствам. И вот со смертью царя Бориса в 1605 году этот смрадный гнойник прорвался и затопил Россию, сделал ее игралищем самозванцев и изменников, жертвой властолюбия Польши и иезуитских интриг. Святому Ермогену выпал страшный крест первосвятительства в погибающей стране с обезумевшим народом, и такая-то тягчайшая ноша оказалась по плечу несгибаемому угоднику Божию.
Служение великого святителя началось в Казани – в краю, дышавшем опасностями и угрозами, где просияли многие православные подвижники. Господь послал Ермолаю (таково мирское имя Патриарха Ермогена) замечательного наставника и духовного отца – им стал святитель Герман Казанский, впоследствии стяжавший мученический венец от рук опричников Иоанна Грозного. Еще в юности Ермолай вступил на поприще священства, и еще тогда современники отзывались о нем: «Муж зело премудростью украшенный, в книжном учении изящный и в чистоте жития известный».
Знаком избранничества и милости Царицы Небесной к отцу Ермолаю была выпавшая ему честь – первым принять от земли обретенный в Казани чудотворный образ Божией Матери. Явление Казанской иконы Богородицы знаменовало возрождение Казани из пепла страшного пожара 1579 года – и этот же чудотворный образ Пречистой, сопутствовавший ополчению Минина и Пожарского, соделался знамением воскрешения всей России из руин Смутного времени. И один из будущих спасителей Отечества, в ту пору – скромный священник Ермолай, сложил умилительный тропарь Казанскому образу Богородицы, который с тех времен и поныне знает наизусть и с любовью воспевает вся православная Россия: «Заступница усердная, Мати Господа Вышняго, за всех молиши Сына Твоего, Христа Бога нашего, и всем твориши спастися, в державный Твой покров прибегающим…»
Овдовев, отец Ермолай принял иночество с именем Ермоген и доблестно подвизался в подвигах поста и молитвы в московском Пудовом монастыре, на месте своего будущего мученичества. Духовная высота его жизни вызывала всеобщее изумление, и он был возведен на Казанскую митрополичью кафедру, стал преемником великих святителей Гурия, Варсонофия и Германа.
Когда в России возгорелась смута и в Москве воцарился
