подвигах паладинов7 Карла Великого8, об удивительных приключениях рыцарей Круглого Стола.
Тогда он бредил этими повествованиями, они приводили его в восторг.
Об этих уже полузабытых героях он вспомнил снова, когда в Апулии9 объявился французский военачальник Гвалтьеро де Бриенне, который своими подвигами в защиту Церкви и Империи вызывал народное восхищение.
Юного Франциска тоже захватил общий порыв. Он стал мечтать о том, как он совершит доблестные ратные подвиги и прославится. Он решил идти сражаться во главе небольшого отряда жителей Ассизи.
Шёл 1205 год.
Однажды утром отряд с крестами на груди и алебардами, гарцуя на породистых лошадях, выехал из восточных ворот Ассизи.
Отряд провожали жители города, желавшие воинам победы, родные уходивших на сражение не скрывали слёз.
Первый привал был назначен возле Сполето10. Там произошло событие, прервавшее военную карьеру Франциска в самом начале.
Звёздной ночью, когда товарищи Франциска спали и видели во сне славные подвиги, он отчётливо услышал голос:
– Франциск, за кем лучше следовать – за хозяином или за слугой?
– За хозяином.
– Зачем же ты тратишь силы, следуя за слугой, а не за хозяином?
– Чего Ты желаешь от меня, Господи?
– Возвращайся в Ассизи. Твой путь – иной.
«Твой путь – иной».
Эти таинственные слова не смолкали в его ушах.
Что от него требуется?
Если то был глас Божий, почему не сказано, каков должен быть его путь?
Мечты Франциска рассыпались в прах, его юность подходила к концу, в душе была пустота. Кто заполнит её?
Утром, разбитый и подавленный, он попрощался с товарищами и молча пустился в обратный путь.
Госпожа Бедность
– Дорогу незадачливому рыцарю!
– Сын Петра Бернардоне вернулся с победой!
Примерно такие слова кричали мальчишки, когда Франциск вступил в свой город.
Оскорбления и насмешки сопровождали его до самого дома, а на пороге уже ждал разгневанный и оскорблённый в своих тщеславных мечтах отец.
Оставалось единственное утешение – выплакаться на груди горячо любимой матери, она одна по-прежнему верила в него.
Печально тянулись дни. Однако время врачует все раны, затянулась и рана Франциска. Снова присоединился он к шумной ватаге ровесников, в увеселениях пытаясь скрыть от себя собственную душевную пустоту.
Как-то прекрасным весенним вечером он пировал с друзьями: все предавались обильным возлияниям, шум становился всё сильнее. Франциск терпеливо ждал, когда все выйдут на воздух с цитрами и мандолинами и отправятся по улочкам петь под украшенными цветами окошками. Наконец все вышли. Вдруг кто-то заметил, что Франциска нет:
