в те далекие времена понимал любой римлянин. Хотя, возможно, что и не любой, но все равно очень многие.
А началось все с того, что 20 апреля 1863 года в Прима-Порта была найдена статуя Октавиана Августа, которая сегодня находится в Ватикане. Искусствоведы считают, что эта статуя – самое совершенное изображение этого императора: он показан одетым в богатый чеканный панцирь, на котором изображено сразу несколько фигур. Сначала кажется, что вычеканены они на нем исключительно ради красоты. Однако оказывается, что это некий невербальный (т. е. несловесный) код либо, говоря иначе, чисто интуитивный PR, который помогал императору при помощи визуальной информации оказывать воздействие на римскую публику!
Прежде всего нужно подчеркнуть, что Октавиан Август никогда не называл себя ни императором, ни царем, а требовал, чтобы окружающие люди называли его принцепсом – «первым среди равных», т. е. демонстрировал свою привязанность к традициям римской республики. При этом он набрал себе превеликое множество различных первых должностей, объявив себя и первым сенатором, и первым трибуном, и главнокомандующим, и даже верховным (т. е. первым!) жрецом. Таким образом, он сосредоточил в руках власть подлинного верховного правителя, едва ли не большую, чем в то время обладали многие цари! Но при этом сам римский народ, воспитанный в традициях демократии, совсем не считал себя обманутым и претензий узурпатору не предъявлял! Как это объяснить?
А объясняется это следующим: Октавиан Август сумел показать все свои действия так, что римляне совершенно искренне думали: он действует в общих интересах и к тому же еще и свято чтит старинные патриархальные традиции республиканского Рима. Например, сократил император численность армии – экономит народные деньги, ввел налог на роскошь – еще одна похвальная экономия на гладиаторские бои. Стал жестоко наказывать вороватых чиновников? Ну, это уж и совсем замечательно: «все делает для народа»!
Все было хорошо, и только одно было очень плохо: ни лицом, ни осанкой, ни мускулатурой Октавиан Август на античного героя не походил! Роста был невысокого, пусть и немного, но прихрамывал, и еще часто мерз, так что надевал иногда по нескольку туник одновременно.
Однако кого же мы все-таки видим на статуе, его изображающей? Прекрасный полубог – вот кто на ней изображен. И хотя статуя, естественно, говорить не могла, именно «надетый» на нее панцирь «говорил» за нее, являясь прекрасным средством невербальной PR-коммуникации!
Ну, так что же люди того времени, глядя на него, узнавали?
Вверху панциря красуется изображение бога Гелиоса, поскольку считалось, что этот бог обо всех все знает, ведь сверху ему все видно. К тому же это бог Солнца, поэтому и чистота помыслов принцепса, таким образом, ни у кого не должна была вызвать сомнений.
Ниже изображены сразу две богини – Аврора и Селена, что символизировало процветание Рима, которое, мол, наступило при Августе.
