самый капитан, на которого ссылался Гусь во время недавнего разговора с коридорным, тот опер, о коем упоминалось в записке!
По существу, это был главный мой недруг – идейная опора сучни, один из вдохновителей начавшегося кровопролития.
Я сообразил все это сразу, едва лишь он, переступив порог камеры, назвал себя. И приподнялся тотчас же, с трудом преодолевая болезненную одурь, головокружение, поволоку сна.
Бред кончился. Наступила реальность. Капитан сказал доверительно:
– Ваше заявление мы прочли.
– Долго читали, – проговорил я медленно, как на морозе, шевеля занемевшим, запекшимся ртом.
– Ну-у, так уж вышло. – Он пожал плечами. – Были другие дела – поважней.
Он был строен, этот капитан, рыжеволос и свеж лицом. Это меня, признаться, удивило. Почему-то я воображал его иным – седым, в порочных старческих морщинах.
«Новое поколение, – подумал я, – бериевское племя! Эсэсовцы. Эти хуже всего! Пощады ждать от них не приходится. Фашизм всегда (и конечно же не случайно!) опирается на таких вот – бойких, спортивных, молодых».
– Да, – повторил он, – были другие дела… Но вернемся к вашему заявлению. Кстати, зачем вам понадобилось расписываться кровью? Это ведь, согласитесь, дешевка. – Он поморщился. – Дурная мелодрама… Откуда вы ее, эту кровь, насосали?
– Я не насасывал, – возразил я. – У меня кровохарканье. Возможно, даже открытая форма туберкулеза.
Капитан приблизился ко мне, склонился, поигрывая бровью:
– А может, открытая форма страха? Давайте-ка начистоту…
– Но прежде, – сказал я, – закурим, а?
– Пожалуйста, пожалуйста!
Он раскрыл портсигар, протянул его широким жестом, предусмотрительно щелкнул зажигалкой. И потом, дав мне насладиться папиросой, сказал:
– Так вот, если уж начистоту. Вы рветесь в больницу из-за Гуся, не правда ли? Боитесь, что он выполнит угрозу, явится, будет вас гнуть…
«Гнуть» – вот как это у вас здесь называется, – подумал я, глядя в близкое его, холеное, хорошо упитанное лицо. – Уже успели, подлецы, свою терминологию создать».
– Признайтесь, – продолжал напирать капитан, – все ведь по этой причине?
– Причин много, – ответил я уклончиво. – Вы же читали заявление, знаете. Я болен…
– Знаю, – нетерпеливо перебил он меня, – да, да. Но я – о главном!
– Ну, допустим. И что же?
– А то, что бояться вам теперь нечего. Гусь ушел. Уже три дня как ушел.
– Что-о? – изумился я. – Куда?
– На этап.
– Куда?
– Ишь, как вы оживились, – пробормотал, посмеиваясь, капитан, – даже щеки порозовели.
Он помолчал, затем спросил небрежно:
– Вас интересует что – маршрут?
– Конечно.
– Тут я ничем помочь не могу. Не имею права… Да какая вам разница? Главное
