сам кое-как сообразил, что-то ж мамина подруга из Владика приехала, они в школе вместе учились. Накануне ее все ждали… Она меня увидела и как расхохочется! А я красный, как рак, и все на титьки ее пялюсь! «Вот так парень! – говорит. – Ну, чего стоишь? Просто так посмотреть пришел, что ли?» И завалила меня тут же, на лавку… Мамаше потом ни я, ни она ничего не рассказали. – Роман захохотал, сверкая золотым зубом.
…Валерке тем ноябрем стукнуло четырнадцать. Ставший на голову выше самой высокой одноклассницы, спортивный, жилистый, самостоятельный, он как-то вдруг стал получать уйму записочек, надушенных сладкими духами и полных приторными признаниями в любви до гроба. Хмыкал невнятно в ответ и, скомкав, совал их в карманы, чтобы забыть напрочь, а потом, проверяя карманы перед стиркой, удивляться неизвестно откуда взявшемуся хламью.
На пару-тройку свиданий он все-таки сходил. Беленькая Олечка все ему поддакивала, глядела восхищенными глазищами, хватала за руку теплыми мягкими ладошками. А потом заявила:
– Валерочка, ты такой замечательный! Лучше, чем Ди Каприо!
Темноокая Катюха с густой челочкой над бровями ни на секунду не замолкала. Полтора часа она рассказывала ему, какая она скромная…
Смуглая, похожая на индианку Саргы, усевшись за столик в кафе, сначала до изнеможения подсчитывала калории, потом сделала заказ, а потом долго возмущалась тем, что на пирожном цвет крема розовый, а не белый, как на картинке в меню…
Дуры.
Нравилась ему Инга. Строгая, в очках, с угловатыми плечами, постоянно читающая на уроках книжки под партой. Тоненькая трогательная шейка в широкой горловине свитера, неизменный «хвост» на затылке…
– Инга, – однажды после уроков, под ревнивыми взглядами одноклассниц, сказал он ей, – давай я тебя домой провожу?
Инга сняла очки, пристально взглянула на него беззащитными ненакрашенными глазищами и строго спросила:
– С какой целью?
– С самой благородной, уверяю тебя, – ответил он и забрал у нее сумку с учебниками.
С нею оказалось интересно. Без жеманства и кокетства она выдавала безапелляционные суждения, думала вслух, спорила с ним о прочитанных книгах и просмотренных фильмах.
Он тогда проводил ее до подъезда, и она попросила подождать. Скрылась за тяжелой дверью, спустя минут пять вылетела оттуда, как пробка, держась за поводок мощногрудого стаффтерьера.
– Ильмар, стой! – крикнула она тоненько, и Ильмар резко остановился, вывалив розовый язык. Валерка без боязни, опустившись на колени в снег, потрепал по холке смешную непропорциональную псину, способную задавить медведя. Они допоздна болтались в тот день по улицам, чему-то смеялись, трескали на морозе мороженое, кидались снежками.
… Всякий раз перед поцелуем она снимала и аккуратно складывала свои очки, оставляя глаза
