в карманах.
– В принципе, неплохо снял. Но вот попробуй с ля бемоль, разницу услышишь. Дай-ка, покажу. – Мужик протянул руку, взял у Валерки гитару. Валерка отдал наглому дядьке инструмент – ему стало любопытно.
– Ты видишь, ты видишь, – не выпуская из зубов сигареты, пропел вполголоса дядька, – умирает в огне преисподней сиреневый мальчик. Он сильно напуган, подавлен. Он пишет картину собственной кровью, своими слезами и просит прощенья…
– Действительно, интересный нюанс, – согласился Валерка, – соляк в проигрыше можете?
– Могу, – дядька без рисовки сыграл довольно сложное соло. Потом вернул Валерке гитару.
– Может, по пивку? – спросил он.
Валерка переглянулся с Татьяной и протянул дядьке ладонь.
– Валерий.
– Найк, – ответил дядька крепким рукопожатием.
…Как они надрались!
…Пели песни на Марсовом поле…
…Прыгали с парапетов Дворцовой набережной. Хорошо, что не в Неву…
…Вальс танцевали у Александрийского столба…
…Встретили в каком-то скверике компанию подростков с гитарой, познакомились…
Те пили вино из пластикового пакета с краником. Технология была проста: один задирал голову, другой открывал краник так, чтобы вино лилось прямо в рот другу…
…Лабали с ними уже на двух гитарах, чтобы ритм и соло…
– Вася! Ты знаешь, на кого ты похож? – хохотала Татьяна.
Один из них – Вася – златокудрый, с рязанской хитрющей физиономией, в клетчатых брюках-дудочках и с потрепанным саквояжиком девятнадцатого века закатывал глаза и стонал «И ты, Брут!»
– Вась, сделай мне приятное!
И Вася, встряхнув своими золотыми кудрями начинал декламировать «Мне осталась одна забава – пальцы в рот и веселый свист…»
…Пальцы стыли на холодном ветру, Валерка промахивался мимо аккордов, но все радостно горланили «Все идет по плану!»
… – Ты знаешь, о чем «Последняя песня?» – с интонацией «ты меня увжаишь?» допытывал его Найк, обняв за плечи.
– Найк, о любви…
– Об одиночестве, Валерка. До последнего стука сердца. Когда сам, блин, виноват… Когда сам себя предал, чего же ждать от остальных? – Найк зажмурился, помотал головой, – Нет. Не слушай меня. Ты прав, парень. О любви песня. О том, что самое главное в жизни – чтобы было с кем попрощаться…
Когда стылый прозрачный воздух расцвел утренним румянцем и мосты восстановили свою обыденную целостность, компания разошлась, похлопав друг друга по плечам, пожимая руки – и, как принято в Петербурге, – не оставляя координат для связи.
Этого Валерка не помнил. Он проснулся от страшного бодуна в Таниной комнате с фортепьяно в сталинской коммуналке, приоткрыл один глаз и сказал:
– Здравствуй, белая горячка! Рулез… Тань,
