бестолковщина сплошная, и на этом посчитал воспитание законченным. Относился к Валерке, как к взрослому, который сам знает, чего хочет, сам решает свои проблемы и последствия своих решений тоже пожинает сам.
Валерка пораскинул мозгами и с братом согласился. Повзрослел махом, в школу стал ходить не для родителей, как все, и уроки делать не для учителей, а для себя. Плюнул на бессмысленную, без соблюдения правил, беготню за шайбой по вечерам, разобрался в дебрях алгебры и физики, пошел на рукопашный бой, освоил компьютер… Причем не бегалки-стрелялки, а паскаль-дельфи-С. Обнаружил вдруг и без особого удивления, что приятели-одноклассники с их возней на переменках, комиксами и дурацкими шуточками над учителями вроде натирания доски парафином, стали ему безынтересны.
– У тебя пока есть запас времени, – говорил Костян, – чтобы научиться тому, что в жизни реально пригодится. Когда тебе будет двадцать, как мне сейчас, ты поймешь, что времени не осталось, что его все меньше с каждым днем. И жить тебе станет страшно.
Валерка тогда первый раз в жизни закончил год без троек. Сам удивился. А летом в первый раз пошел с братом в автостоп.
– Будешь моим прикрытием, – усмехался Костян, посверкивая своими очочками, – с малолеткой не загребут.
Впрочем, следуя своему главному правилу «Меньше знают – лучше спишь», в подробности не посвящал.
По дороге Костян всем рассказывал, как едут они к бабушке, везут ей пирожков и горшочек маслица. Все верили.
Правда, выдался на обратном пути неудачный день: попали на Неверской на шестисотом километре под проливной дождь, перевал позади, видимо, залило, и машин на трассе не было. Топали пехом почти сутки, потому что спать на мокрой земле в мокрой одежде под ледяными каплями – удовольствие ниже среднего. Да еще ни одной деревеньки, где можно на ночлег попроситься, ни одного придорожного кафе – только трасса с густой окантовкой кедрового стланика…
– Не ожидал, – сказал Костян Валерке, когда они вернулись, – думал, ныть будешь.
Валерка фыркнул только. Ему в дороге понравилось.
А Костян взвесил на ладони толстую пачку купюр и на глаз отделил половину. Отдал Валерке:
– Держи свою долю. Мы теперь напарники.
Это были большие деньги даже для взрослых людей. Что уж говорить о пацане, которому неполных тринадцать! Ровесники, став владельцами такого количества купюр, побежали бы тратить их на жвачки-шоколадки. Валерка, уже привыкнув быть взрослым, вернул Костяну часть: на квартплату и продукты.
И купил себе гитару.
Не китайскую, фанерную, с нейлоновыми струнами и косо посаженным грифом, а настоящую, вишневого цвета красавицу американской фирмы Фендер с тонким грифом, серебряными струнами и звукоснимателем.
Костян поглядел на гитару, сказал уважительно:
– Вещь! – и добавил – Три блатных аккорда освоишь и через полгода
