мы себе говорили.
Маппо сидел здесь, на берегу моря Рараку, посреди места древнего преступления, но не чувствовал ничего, кроме отзвуков собственных мыслей. Камень, к которому он прижимал ладони, хранил лишь самые недавние воспоминания. Холод темноты, жар солнца. Лишь их и ничего больше.
Недавние воспоминания.
Послышался плеск – Икарий выбрался на берег. Глаза ягга светились от удовольствия.
– Достойнейшая награда, а, Маппо? Эти воды меня оживили. Отчего ты не хочешь искупаться и тем принять благословенный дар Рараку?
Маппо улыбнулся:
– Это благословение быстро сотрётся с моей старой шкуры, друг мой. Боюсь, безнадёжное дело тратить на меня бесценные дары, так что не рискну разочаровать новопробуждённых духов.
– Я чувствую, – проговорил Икарий, – словно поиск мой начинается заново. И я наконец узнаю истину. Узнаю, кто я. И что совершил. И узнаю также, – добавил он, подходя, – причину твоей дружбы, того, что всегда ты рядом со мною, хоть я вновь и вновь теряю себя. О, боюсь, я обидел тебя – нет, прошу, не печалься! Я просто не понимаю, зачем ты столь полно жертвуешь собой. Из всех возможных видов дружбы этот, должно быть, для тебя самый разочаровывающий.
– Нет, Икарий, нет никакой жертвы. И разочарования нет. Просто мы – это мы, и так мы живём. Вот и всё.
Икарий вздохнул и отвернулся, чтобы окинуть взглядом новорожденное море.
– Мне бы твоё спокойствие духа и ясность мыслей, Маппо…
– Здесь погибли дети.
Ягг быстро обернулся, взгляд его зелёных глаз впился в землю рядом с треллем.
– Я видел, как ты переворачивал камни. Да, вижу останки. Кем они были?
Прошлой ночью кошмар стёр память Икария. В последнее время это происходило всё чаще. Тревожно и… тяжко.
– Яггутами. Следы войны с т'лан имассами.
– Ужасное деяние, – проговорил Икарий.
Солнце уже начало испарять капельки воды с его безволосой, серо-зелёной коже.
– Как же могут смертные столь бесцеремонно относиться к жизни? Взгляни на это пресноводное море, Маппо. Новорожденное побережье кипит нежданной жизнью. Птицы, насекомые и новые растения – столько радости открывается здесь, друг мой, что у меня разрывается сердце.
– Бесконечные войны, – сказал Маппо. – Жизни борются друг с другом, каждая пытается оттолкнуть остальных, чтобы одержать окончательную победу.
– Нынче утром ты мрачный спутник, Маппо.
– О да, правда. Прости, Икарий.
– Задержимся здесь?
Маппо присмотрелся к другу. Без верхней одежды он казался более диким, более варварским, чем обычно. Краска, которой ягг маскировал цвет своей кожи, уже почти выцвела.
– Как пожелаешь. Это ведь твоё странствие.
– Знание возвращается, – проговорил Икарий, не сводя глаз с моря. – Дар Рараку.
