он стал ходить, а шести лет сказал матери: «Когда вырасту, так постригусь и стану монахом; буду носить на себе железа и трудиться ради Бога и буду всем людям учителем». Однажды у его родителей был приходский священник и за обедом рассказывал житие прп. Макария Колязинского. Вдруг Илия сказал: «И я буду таким же монахом!» Священник строго спросил: «Как ты, чадо, осмелился сказать такое слово?» Илия отвечал: «Кто тебя не боится, тот это и говорит».
Юношей Илия пошел на заработки за 300 верст от дому. Однажды при всех он горько заплакал и на расспросы ответил: «Вижу преставление моего отца, несут родителя моего светлые ангелы на погребение». Оказалось, что отец его в это время умер, и мать его немало утешилась, услышав о необыкновенном видении сына. После этого Илия с матерью и старшим братом переселились в Ростов, завели торговлю и разбогатели. У Илии был там духовный друг, купец Агафоник: вместе они читали божественные книги, помышляли о душевном спасении, усердно посещали церкви и творили милостыню. Наконец Илия взял с собой крест и благословился у матери идти в Борисоглебский монастырь, что на Устье (в 18 верстах от Ростова). Там его отдали под начало старцу, а послушание назначили в пекарне, а потом и постригли с наречением ему имени Иринарх, но он помышлял о более строгом монастыре – Кирилло-Белозерском или Соловецком.
Раз пришел его навестить Агафоник. Иринарх пошел его проводить и на обратном пути услышал голос: «Не ходи ни в Кириллов, ни в Соловки. Здесь спасешься!» После этого его сделали пономарем.
Раз зимой увидел он босого странника и сжалился над ним и взмолился ко Господу: «Дай, Господи, теплоту ногам моим, чтобы я мог помиловать сего странника и дать с себя сапоги на его ноги!» Бог дал ему терпение; и одежды стал с тех пор он носить ветхие. Игумен же вернул его на прежнее послушание и стал его гнать. Раз пошел он в лютый мороз в Ростов спасать одного боголюбца от правежа и отморозил себе пальцы на ногах. Три года проболел он после того, но подвига своего не оставил. Но игумен хотел послать его на работы далеко от монастыря. Иринарх не стерпел такого отгнания от Божия храма и перешел в Авраамиев Богоявленский монастырь. Там поставили его келарем. Старец же скорбел на сию начальственную должность, а еще более скорбел на то, что иноки расхищают монастырские запасы. И он молился так: «Преподобный Авраамий, не я твоему монастырю разоритель!» Раз явился ему преподобный во сне и сказал: «Что скорбишь, избранное праведное семя, житель святого рая? Давай им невозбранно, ибо они захотели жить здесь безбедно, а ты алчешь и наготуешь; и ты в вышнем Царствии поживешь пространно и насладишься небесной пищей, а они взалчут во веки…»
Однажды во время пения Херувимской прп. Иринарх заплакал и сказал: «Мать моя преставилась!» Еще не окончилась литургия, когда пришел брат его Андрей с вестью о кончине матери. Преподобный взял благословение настоятеля и пошел с братом погребсти ее. После этого он прожил три с половиной года в затворе в монастыре св. Лазаря, горько скорбя о своей первоначальной обители и непрестанно молясь святым страстотерпцам Борису и Глебу. Раз явились
