реки в моря!
Заметив на тропе чужие следы, я, в сущности, не обратил на них внимания; из мира реального я невольно переключился в мир воображаемый, отвлекся, углубленный в поэтические образы. А делать этого не следовало. В тайге надо быть постоянно собранным и крайне осторожным. Нельзя упускать из виду ни единой мелочи. Иногда такие вот мелочи нежданно оборачиваются бедой…
Из кустов – справа от меня – раздался резкий голос:
– Стой! Замри! Стреляю.
И сразу же я различил характерное сухое клацанье ружейного затвора.
Я остановился, растерянно озираясь. Незнакомец захватил меня врасплох. Несмотря на то что я был вооружен – тащил на плече заряженную двустволку, – сейчас я находился в полной его власти. Существует старинная таежная заповедь: «Хозяин всегда тот, кто заметит первым»… Вот это как раз и произошло! Он заметил меня и подстерег. И держал теперь на прицеле, сам, в то же время, оставаясь невидимым, надежно укрытым в кустах.
– Сними ружье и возьми его за спину! – приказал голос.
Я послушно выполнил приказ.
– Теперь переломи там стволы и вытряхни патроны!
– Но как же я могу – за спиной? – проговорил я озадаченно. – Ведь неловко же…
– Ничего, – сказал человек из кустов, – пошарь пальцами… И не тяни, ну! Быстрее! Считаю до пяти.
И он размеренно и звучно начал отсчитывать секунды.
По счету «пять» я наконец справился с задачей. Патроны мягко упали в снег. Тогда незнакомец сказал:
– Брось ружье в сторону. Подальше – вон к той валежине.
Верхушки кустов шатнулись, и, затрещав сучьями, человек вышел на тропу.
Он был одет по-тунгусски – в меховые расшитые бисером сапоги (они назывались здесь «бокари»), в оленью «малицу» – дошку с капюшоном. Однако лицо у него было типично русское, с мягкими чертами, с окладистой, сивой, густой бородою.
Он держал под мышкой пятизарядную, армейского образца, винтовку. В другой его руке – в корявых, темных пальцах – зажата была ивовая веточка. И, поднеся веточку ко рту, покусывая ее задумчиво, незнакомец спросил, оглядывая меня с головы до ног:
– Кто таков? Откуда?
Стараясь отвечать как можно внятнее и точнее, я пояснил ему, что работаю в экспедиции, что отряд наш базировался у Лисьего Ручья, а сейчас переместился дальше на север – в зимовье со смешным названием «Гнилой Шаман».
– Ага, – кивнул он, – та-ак. Вот почему там – у «Шамана» – стало шумно! А мы-то все понять не могли… Значица, экспедиция. – Крошечные медвежьи глаза его сощурились и ушли в тень. – Много же вас тут развелось… Ох много! Ну что ж. Пошли.
– Куда? – спросил я. – Мне к своим надо…
– Идем, идем, – сказал он, подталкивая меня в плечо. – И поменьше спрашивай.
– Но все же – куда?
Незнакомец не ответил – усмехнулся в бороду.
