ом случае, произошедшем с одним арестантом.
Речь идет о заключенном под номером РК-357/9. Мы называем его только по номеру, поскольку он не пожелал открыть нам свое имя.
Полиция задержала его 22 октября. Человек бродил ночью – один и без одежды – по деревенской улице района
Сопоставление отпечатков пальцев с теми, что содержатся в архивах, полностью исключает его соучастие в предыдущих правонарушениях, равно как и в преступлениях, оставшихся нераскрытыми. Однако упорный отказ назвать себя, в том числе и в зале суда, стоил ему приговора к четырем месяцам и восемнадцати дням тюремного заключения.
С момента поступления в исправительное учреждение заключенный РК-357/9 ни разу не нарушил дисциплину и неизменно соблюдал тюремный распорядок. По характеру этот человек довольно замкнут и не склонен к общению с окружающими.
Возможно, именно поэтому никто до сих пор не заметил странного поведения, лишь недавно привлекшего внимание одного из наших надзирателей.
Заключенный РК-357/9 протирает суконной тряпочкой все предметы, с которыми соприкасается, собирает все волоски, выпадающие у него за день, до блеска начищает столовые приборы и унитаз всякий раз после их использования.
Иными словами, мы имеем дело с маньяком гигиены или же – что более вероятно – с человеком, который ни под каким видом не желает оставлять органический материал.
Вследствие этого у нас возникли серьезные подозрения, что заключенный РК-357/9 совершил особо тяжкое преступление и намерен помешать нам получить анализ ДНК для его опознания.
До нынешнего дня он содержался в одной камере с другим заключенным, который явно содействовал ему в сокрытии биологических следов. Но мы пресекли это сообщничество, переведя его в одиночную камеру, о чем уведомляю Вас.
Прошу дать поручение Вашим подчиненным провести надлежащее расследование и при необходимости срочно получить постановление суда на взятие у заключенного РК-357/9 анализа ДНК.
Прошу также учесть тот факт, что через 109 дней () срок его заключения истекает.
Заверяю Вас в моем нижайшем почтении,
1
Место в окрестностях В. 5 февраля
Его доставил вертолет, который по памяти, словно ночная бабочка, уверенно летел сквозь ночь. Чуть трепетали пыльные лопасти, облетая засады гор, безмолвных, словно великаны, уснувшие плечом к плечу.
Над ними расстилалось бархатное небо. Внизу шумел густой лес.
Пилот обернулся к пассажиру и указал ему на громадный белый котлован в земле, похожий на раскаленное жерло вулкана.
Вертолет повернул в том направлении.
Спустя семь минут они приземлились на обочине автострады. Магистраль была перекрыта, и район оцеплен полицией. Человек в синем костюме подошел встретить пассажира под самый винт, придерживая трепетавший на ветру галстук.
– Добро пожаловать, доктор, ждем вас, – постарался он перекричать шум моторов.
Горан Гавила не ответил.
Спецагент Стерн продолжал:
– Пойдемте, я вам все объясню по дороге.
И они направились по неровной тропке, оставив за спиной гул вертолета, который снова взлетел, ввинчиваясь в чернильное небо.
Туманная завеса скользила, как саван, обнажая очертания холмов. Вокруг плыли растворенные в ночной влаге запахи леса, пронизывая одежду и добираясь до тела.
– Все было непросто, уверяю вас. Словами не передашь, это надо видеть.
Агент Стерн шел на несколько шагов впереди Горана, раздвигая ветви кустов, и, не оборачиваясь, продолжал рассказывать:
– Все началось сегодня утром, около одиннадцати. Двое ребятишек шли по тропинке со своей собакой. Входят в лес, поднимаются на холм и оттуда спускаются на поляну. Собака – лабрадор-ретривер, они любят копать, сами знаете… Словом, пес вдруг почуял что-то, стал сам не свой и как начал копать. Тут первый и вылез.
Горан сдерживал шаг, поскольку растительность на холме становилась все гуще, а сам склон – все круче. Он заметил у Стерна небольшую прореху на штанине, возле колена, – стало быть, этой ночью он немало побродил среди этих зарослей.
– Ребятишки, разумеется, сразу убежали и доложили местной полиции, – продолжал агент. – Те приехали, осмотрели местность, рельеф, стали искать улики. Все как положено. Потом кому-то стукнуло в голову выкопать другую яму – нет ли чего еще…. И вот он, второй! Тогда они вызвали нас. Мы ведь тут с трех часов торчим. Кто знает, сколь их там под
