Я в ваших, благородных, раскладах – ни в зуб ногой. Как Старый говорил: «Вас, богатых, не поймешь». А сейчас-то ты чего расстроился? Все, как ты хотел.
– Там, под Зеленой Башней, Олег нам сделал единение разумов. И Старые узнали эту мою самую сокровенную тайну…
Брус усмехнулся. «Тоже мне – тайна!» – подумал Брус Чан.
«Влюбишься – посмотрю на тебя! – мстительно подумал Белый. – Тоже посмеюсь!»
– И что Старый сказал? – спросил Брус.
– Да, как обычно – перевернул все с ног на голову, обгадил и заморозил. Сказал, что я – дурень и полено дубовое. «Любовь нам посылается самими богами. Всю жизнь до смерти можно прожить, так и не полюбив. А кто не любил – тот и не жил. Бежать от любви – бежать от самой Судьбы, от самой – жизни» – вот его слова.
– Да? – удивился Пятый. – Вот, блин навозный! Вот ты попал, братишка! Теперь ты решил, что можно и любить, а она – что поезд ушел? Вот, блин! М-да! Дела! Тебе – как? Платок дать – слезки утереть? Или веревку?
– Пошел ты! Тоже мне – братишка! Тварь ты оскверненная!
– Да куда нам, глинорылым, в ваш высокородный ряд?! – крикнул Пятый, уворачиваясь от удара длиннющего меча и пришпоривая коня.
– Убью! – кричал Седой.
– Себя, – кричал Брус, – в зад – поцелуй! Проикал ты свое счастье! Моя теперь она будет! А ты иди – долги свои исполняй! Да получше! А то папа осерчает.
Белый рычал, раздирая шпорами бока коня до крови, но конь Бруса был быстрее, сам Пятый – легче, да и без брони. Не смог Седой догнать Бруса. Только кричал вслед полосе пыли ругательства на незнакомом языке.
Поток ругательств резко оборвал далекий крик:
– Бой!
Белохвост проорал эту же команду и вновь пришпорил коня.
Но боя не было. Как не было и Бруса. Только пыль. И два распятых тела без кожи, растянутых между стволов деревьев. Тела дергались и извивались. Белохвост развернулся в сторону колонны и заорал:
– Жалея! Синька! Быстрее! Есть живые!
Подскакавшие крестоносцы и артисты стали кружить вокруг тел.
– Может, Бродяги? – спросил один.
– Живые. Пока, – качает головой Зуб, спрыгивая с коня и поднимая с земли окровавленную черную накидку с белым крестом, – наш!
Все поспешно поспрыгивали с коней, стали снимать тела, разрезая веревки, удерживающие тела в подвешенном состоянии.
– Командир, – спрашивает Зуба один из крестоносцев, – ты уверен, что их стоит спасать?
Зуб поворачивается к Белому, добавляя от себя:
– Может, это – лихие или одичалые?
– А накидку с крестом и сутану клирика оставили палачи? – спросил в ответ Белый.
Зуб поднял накидку клирика шипом топора. Сутана была вспорота полосами. Клирика из нее вырезали.
– Что за звери это сделали? – воскликнул один из бойцов.
– Люди, – ответил
