«молодым Полански», тогда как Себринга не знал вовсе, хоть и замечал время от времени черный «порше» на подъездной дорожке.
На просьбу описать, чем он занимался незадолго до убийств, Гарретсон сказал, что вечером в четверг его навестил приятель, явившийся в компании с девушкой. Они принесли упаковку пива и немного травки. Гарретсон уверен, что дело было в четверг, потому что приятель женат «и он уже приходил с этой девушкой ко мне, ну, понимаете, по четвергам, когда жена отпускает его погулять».
– Они расположились на твоем диване?
– Ну да, а пока они там барахтались, я потягивал себе пиво…
Гарретсон припомнил, что выпил четыре банки, выкурил два косяка и принял порцию декседрина, после чего всю пятницу чувствовал себя неважно.
Около 20:30 или 21:00 в пятницу он спустился к Сансет-Стрип купить пачку сигарет и телепрограмму. Часов у него нет, и время возвращения он не помнил – около десяти. Проходя мимо основного здания, он заметил свет в окнах, но никого не видел. В глаза не бросилось ничего необычного.
– Без четверти двенадцать или около, – рассказывал Уильям, – заявился Стив [Парент]; он, знаете, притащил с собой приемник. У него было радио, такой приемник с часами; а я не ожидал, что он придет, и удивился, а он просто спросил, как у меня делишки, все такое… – Парент включил приемник, чтобы продемонстрировать его работу, но Гарретсон не пришел в восторг. – Я угостил его пивом… ну, он его выпил и давай звонить кому-то… в Санта-Монику или Догени… и сказал, что поедет прямо туда, в общем, потом он ушел, и, знаете, вот тогда… я видел его в последний раз.
Обнаруженные в автомобиле Парента часы остановились в 00:15 – приблизительно во время убийств. Конечно, это могло быть исключительным совпадением, но логика подсказывала, что Парент установил их, показывая Гарретсону, и выключил перед самым уходом. Это совпадало с оценкой времени самого Гарретсона.
По словам подозреваемого, после ухода Парента он написал несколько писем и слушал пластинки, а спать отправился лишь незадолго до рассвета. Заявив, что в течение ночи не слышал ничего необычного, Гарретсон признался, что был напуган: вскоре после ухода Парента он заметил, что дверная ручка опущена вниз, словно кто-то пытался открыть дверь. А потом, подняв трубку телефона, чтобы узнать точное время, он не услышал гудка.
Как и прочие офицеры, Бердик счел маловероятным, чтобы Гарретсон, якобы проведший на ногах всю ночь, ничего не заметил, – тогда как живущие поодаль соседи отмечали выстрелы или крики. Гарретсон настаивал, впрочем, что не видел и не слышал вообще ничего, зато не был столь же уверен в другом: выходил ли он на задний двор, выпустив собак Альтобелли; Бердику показалось, что ответы Гарретсона в этот момент стали уклончивы. Впрочем, со двора основного здания не видно.
Насколько могли судить офицеры ДПЛА, приближался момент истины. Бердик начал закреплять контакты детектора, одновременно перечисляя вопросы, которые собирался задать. Психологическая
