тех событий. Вот он услышал грохот того мощного взрыва в Бадабере, увидел копоть, почувствовал запах гари, услышал стоны и крики.
– Я думал, что этот эпизод моей жизни навсегда ушел из моей памяти, – вслух сказал он и поднялся с дивана. За окном все та же сцена. В доме тишина, все знали о том, что у него болит голова.
– Э-хе-хе, жизнь – удивительная штука: прошло много лет, а ты вспомнил тот злополучный день. Но почему именно сегодня? – тихо прошептал он. – Сон с цифрой 26, мама в красивом наряде…
Бесцельно прошелся по дому. Вокруг была роскошь. Чего он добился в жизни? К чему стремился? Ведь он был храбрым воином ислама. В его жизни было много жестоких сражений, где смерть неслась с косой, не щадя ни своих верных подданных, ни сынов противника. Кровь лилась рекою, но тот взрыв. Неожиданная тревога в душе возрастала.
– Надо же, – усмехнулся он, – ты на старости лет, дорогой, начал сам с собой разговаривать. Что за сантименты? – Блуждал он взад и вперед, не находя себе места. Рука потянулась к пульту. Он вновь включил телевизор. Передача о тайне Бадабера, которую он тщательно пытался столько лет скрывать, продолжалась. Тогда, когда он давал интервью настырному журналисту, он, конечно, о многом умолчал. А как иначе? Не мог же он раскрыть интересы другого государства, которое показывало свой нейтралитет в этой необъявленной войне против ограниченного контингента советских войск в Афганистане.
Только сейчас, сидя дома, он мог дать воспоминаниям властвовать над своей памятью в деталях. Он вспомнил, что, когда все стихло, после взрывов, пришлось заметать следы.
– Быстро все убрать! – приказал он своим подчиненным, вытирая пыль, гарь и пот с лица.
Подчиненные выполняли его приказы безоговорочно. Надо было ликвидировать и убрать следы взрыва, для этого пригнали из темниц подвала подталкиваемых дулами автоматов военнопленных, среди которых были в основном члены афганской армии и несколько советских солдат, принявших ислам. Работа закипела.
– Ну, что там? Сколько истинных мусульман полегло? – грустно спросил он, когда его верные воины доложили о том, что все прибрано.
– Дорого отдали свои жизни эти советские парни, – переминался с ноги на ногу один из его советников. – Мы старались вернуть базу.
– Я не спрашиваю, что вы старались сделать. Я спрашиваю о количестве жертв.
– Уважаемый, печально. Много.
– Сколько? – жестко выкрикнул он.
– Погибло двадцать восемь пакистанских военных и девять представителей власти. Около ста наших верных сынов ислама и шесть американских советников, – низко склонив голову перечислял советник.
– Что значит около?
– Так ведь многих просто разорвало на части.
– Продолжай!
– Полностью уничтожен арсенал, – вздохнув, ответил он, – в числе потерь: три установки «Град», более сорока единиц орудий, минометов и пулеметов,
