Сука!
– Ты так и не понял кто я? – Бо присел на корточки, позволяя разглядеть свое, украшенное раздутым синим носом, лицо. – Я Человек Города, а ты – дрянная помойная крыса, вздумавшая вдруг кусаться. Таких крыс следует топить в унитазе, но мы поступим по-другому. Эй, Мелыч! Неси скотч и пенопласт!
– Пообещай, что не тронешь Банни! Не отдашь ее тому старику-живодёру! – выкрикнул я в надежде.
Моя собственная участь меня мало интересовала, другое дело – судьба Банни.
– Конечно, – зловеще ухмыльнулся Бо, – а ты обещай мне, что никогда не выйдешь из воды и издохнешь!
Я не очень-то понял, о чем он, но ради Банни, согласился на все:
– Я клянусь, обещаю поступить так, как ты скажешь, но и ты поклянись, что не тронешь девушку!
– Клянусь, клянусь, – отмахнулся Бо, – а теперь заткнись и наслаждайся!
Подоспевший «мальчик» перевернул меня на спину, прижал к груди белый пористый кусок, а затем примотал его ко мне липкой лентой, после чего кивнул Бо и остальным: «Готово!»
Меня подняли за ноги и за руки и куда-то понесли. Оглядываясь мельком вокруг, я понял, что сейчас нахожусь на Разбитом Мосту. «Мальчик» и «коровий глаз» волокли меня к обрушенному краю, устремленному в туманную пустоту. Догадавшись, что они задумали, я попробовал вырваться, но тут же получил по хребту от Бо:
– Ты дал обещание, крысеныш, так что принимай свою судьбу с распростертыми объятьями!
Понимая, что сейчас меня выкинут в реку, я ощутил страх, тот самый, вдолбленный родителями в голову каждого ребенка: «Никогда не входи в реку, ни за что, ни под каким предлогом…»
– Раз-два-взяли! – парни Бо раскачали меня, как следует, и разжали руки.
Я кувыркнулся в воздухе, растопырив конечности, которые, словно по иронии, мне никто не связал. Через несколько показавшихся вечностью секунд я долетел до воды и по инерции погрузился в нее с головой. Вынырнул, отчаянно дергаясь и отплевываясь. Плавать я не умел и, если быть честным, надеялся утонуть быстрее, чем меня найдут рыбы. Однако проклятый пенопласт не позволил сбыться подобным пожеланиям. Я застыл словно живой поплавок, окоченев от ужаса и затаив дыхание. В мозгу зрела уверенность, что это конец…
Постепенно меня вынесло на середину реки, прямо к стене тумана. Страх сменился безразличием – большой плюс в моем положении. Согласитесь, чувствовать страх было бы уместнее, сидя на берегу и опустив ноги в воду. В том нашлась бы доля риска, а я, находясь посреди реки, был обречен. Сердце громыхало в груди, словно молот о наковальню кузнеца. В тот миг я страстно желал, чтобы оно само разорвалось, избавив меня от мучений, не хотелось увидеть под собой огромную раскрытую пасть…
Сначала наступила гробовая тишина, а потом меня рвануло вниз, под воду, с такой бешеной силой, что кровь прилила к голове, а тело казалось, растянулось на несколько сантиметров. Вода полилась в рот, раскрытый в беззвучном крике.
