p>Третий день плыли трупы. Мякоша не пускал детей на реку. В этом году вода пошла рано, вместе со снеговой кашей, лед был красен от крови. Не князь правил Русью, ведьма! Города и сёла вымерли, не дожидаясь войска. Ведьма жила в душе Владимира, она пила кровь русичей. Как смерч, проходили ратники, оставляя после себя разорение, за ратниками шли возы с домашней утварью. Над разрушенными избами долго тлели угли и летали искры. Народ не принял нового бога, и избавлением ему была смерть. И князю, рождённому от рабыни, народ не хотел подчиняться. Мякоша, ещё по осени, вывел свою семью тайной тропою в болотах, на Иволгину запруду, туда где не каждый рискнёт появиться. Это место покинули бобры, лет 200 назад, никто из зверя не живёт там. Только большие водяные змеи и комары. Один раз, в детстве, он со своим дедом прошёл по этой тропе к Иволгиной запруде. Ею пугали матери своих детей. Но Перун раз спас их тогда, может и этот раз лихо мимо пройдёт. Мякоша верил богам, и они хранили его семью. Он не понимал, как так могло случиться, что князь отказался от своих добрых богов, ради иноземного чужого, проклятого людьми. Князь всю страну утопил в крови, он всю жизнь будет проклят народом, Род дал ему хромого и болезненного сына – Ярослава, который, как кукушка убьёт всё семя Владимирово. Так говорил Волхв, Мякоша помнил его слова. Припасов должно хватить до лета, за болотом Тёмный лес полный зверя и река, отгороженная запрудой и оврагами. Дети помогли землянку выкопать, посреди из камней выложили огневицу. Мякоша из дерева сделал Рода, жёны по ночам читали молитвы поминая всех богов, Правь, Явь, Навь! Глаза детишек блестели в ночи, отражаясь бликами огня от костра. Мякоша не мог успокоиться, старших сыновей послал в дозор. Они видели людей, те, как звери, боялись и прятались друг от друга. Пришли тати, разграбили то, что осталось в селении, детишек малых и женщин увели в полон. Пустошь стала на речной земле. Перун отвернулся от народа, не сумевшего защитить себя. А теперь и помолиться богам некому, все ушли за водой – жертвой новому богу лиходею. Будь проклят Владимиров род! Мякоша вспомнил Волхва, его не было в пещере, Мякоша успел забрать его волшебную чашу и хрустальный шар, подаренный самим Родом. Он спрятал эти вещи от детей в старой норе барсука, накрыв берестой. Он никогда не открывал короб, то, что принадлежало богам, не достойно смерда. Мякоша боялся, чтобы эти ценности не попали в чужие руки, и чтобы до них не добрались дети. Собирая валежник и сухие ветви, они запросто могли найти клад отца. Мякоша засыпал и заложил диким камнем вход в нору. Один из сыновей был в дозоре и всё видел. Для него это было странно, он не придал этому особого значения, но запомнил место, где отец провёл обряд таинства, защищая семью.
Ворон бродил по заросшему полю в окружении, белеющих на солнце, костей. Падальщиков среди зверья было немного, мелкие муравьи доедали то, что находили в расщелинах грудных клеток скелетов. Верс собрал оружие руссов. – Глупые люди. Злой народ. Уже друг друга убивают. Среди скелетов, по обрывкам одежды, он узнал Волхва – колдуна соседнего племени. Волхв знал язык пруссов и через него велись все переговоры о пошлине и торговых днях. Пруссы тоже жили на реке, в трёх конских переходах, их язык был смешной, но похож на наш. Мы не лютовали между собой, но ходили с синяками. Истории про кулачные бои на торговых площадях переходили в былины. Били мы, и нам доставалось. А, сейчас и драться некому, все здесь лежат…Земля никогда не пустует, пруссы пришли на смену этим сумасшедшим и когда дружина князя появилась в этих местах, дали отпор. Князь не дождался посланного войска, еще три раза он посылал рать, они подвергались ночным атакам проходя через земли чуди, мери, балтов, тело ратника гнило от малейшей раны, от комаров и оводов спасения не было. Через леса идти гибло было, поэтому войско переправлялось на стругах по воде. Половину людей теряли сразу, от речных ловушек аборигенов. Местные жители мстили за насилие над жёнами, за детей, уведённых в холопы, воины сжигали поселения. Страха у народа уже не было, и как бы не удалы были люди князя, из двух-трех сотен ратников, возвращались единицы больных, никчемных людей. Они харкали кровью и долго не жили, унося к Нави, приютивших их. До князя дошли слуги о поганых землях, в которых люди пропадают зря, в наказание за княжескую несправедливость и уничтожение народа. Князь поспешил в недостроенный собор, замолить свои грехи. Владимир «Красное солнышко» назовут его историки, заменив сладкой лестью его истинное предназначение. Хорошие люди не живут долго, боги прощают им грехи и забирают к себе. Князь правил вечно, Навь наказала его жизнью, он так и не смог откупиться за сотворённое им зло. Князь умер, целую ночь в полатях кто-то хохотал, люди боялись говорить, а утром послали глухонемого холопа. Он выскочил в ужасе и упал замертво перед жёнами князя. Сердце не выдержало такого видения: на широкой княжеской скамье лежала голова правителя и рука, вернее кисть с отрубленными пальцами, остался только тот палец, которым он крестил погубленных людей. Голова смеялась и пыталась взлететь в воздух, но Род остановил упыря. Князя похоронили тайно, закопав голову с кистью в яму, как собаку. Сын рабыни сделал своё поганое дело, утопив в крови свой народ, ради сказки, придуманной чужаками.
***
Огнём по реке, в последний путь дети отправили отца. Взрослые сыновья взяли жён из племени пруссов, в Иволгиной запруде
