бы мне тогда сказал, типа такие слова: – Боря, да чего ты тут переживаешь? Пройдёт всего три года и развалится Советский Союз… По территории бывшей страны прокатится волна войн… А ещё через три года, именно 23 февраля ты, Боря, примешь бой во главе своей противотанковой батареи… Примешь бой с танками противника и выиграешь его. И примешь его ни где-то на территории иностранного государства, а в России.
Да…, если бы кто-то мне сказал об этом…. Да, я рассмеялся бы тому человеку в лицо. Вспоминал и 23 февраля 95 года, как в тот день вступил в бой с танковой колонной и чем он для меня закончился. Бой–то я тогда выиграл вчистую – уничтожил два танка, БМП и двенадцать человек, только вот последствия выигранного боя были для меня плачевными. Немножко выпил, вспоминая, как на следующий день меня расстреливали, там же на месте боя, как потом пережил три покушения. Погрустил, потом бесшабашно махнул рукой: – А, ладно… Это было три года назад и всё в конце концов закончилось благополучно. С праздником Мужики….
Не знал я тогда, что через два года, тоже 23 февраля 2000 года, я буду разворачивать свою артиллерию у одного чеченского селения, чтобы отразить нападения боевиков с двух сторон. Но это будет тоже через два года и я, сидя за столом, грустил, вспоминая свои 25 лет военной службы.
Эти два дня 23 и 24 февраля прошли в целом спокойно, в какой-то мелочной суете, в решении незначительных задач и проверке сомнительной информации, которая поступала постоянно с разных сторон и разных источников.
В основном она касалась абхазской стороны: то вдруг появилась информация о приведении в боевую готовность батальона абхазов в Очамчире и сосредоточении призывников в Гальском военкомате. То о ведении инженерных работ на том берегу, о новых позициях для миномётчиков… и так далее и тому подобное. В основном информация не соответствовала действительности, но и абхазы в свою очередь, тоже не сидели сложа руки.
25 февраля в 1 ночи из штаба ООНовцев по моторолле сообщили об освобождении следующего заложника, шведа, майора Мартина Молгара и что к 15 часам дня ожидается освобождение остальных заложников, но о каких-либо подробностях как об освобождении шведа и освобождения других было неизвестно.
Мы как будто оказались в информационном вакууме: грузинские силовики с генералом Суконным, полковником Дорофеевым, да и с самой заинтересованной стороной – ООНовцами информацией о ведении переговоров с террористами не делились и приходилось эту информацию добывать практически по крупицам. А та информация, которая попадала к нам, была довольно интересная и давала обильную пищу для размышления. Причём, такую что можно было бы смело заявлять, что нападение на ООНовцев, похищение – всё это было совместно заранее спланированной акцией силовиков и террористов, которая вполне возможно могла дать толчок к дальнейшим, обвальным, негативным событиям. Но об этом не хотелось думать и мне приходилось лишь
