к ней и протягивая конфету: – Хочешь?
Лия помотала головой, промаргивая застывшие в глазах слезы, и сильнее вжалась лицом в мамино бедро.
– Извините, она очень застенчивая.
– Ничего. Суть не в этом. Так вы уверены, что она проявляет признаки Нейлы? – спросила женщина у ее матери.
– Да, уверена.
– И вы хотите, что бы мы это проверили и обучили ее, верно?
– Конечно, ведь в этом теперь ее судьба.
– Хорошо, – ответила женщина, – очень хорошо, что вы чувствуете ответственность и привели к нам девочку. Если она Нейла, то должна с гордостью носить это имя и приносить нашему обществу пользу. Пройдемте за мной.
И мать пошла за женщиной, потащив ее вслед за ними.
– Мама… мне страшно, – промямлила Лия, едва передвигая непослушными ногами.
Мать прижала ее к себе, обняв за плечи:
– Не бойся, девочка моя, все будет хорошо.
«Правда?» – хотелось ей спросить, но мысли быстро улетали, сменяясь новыми вопросами, пока они шли по темному коридору, пропахшему сыростью и старостью. «Что это за место? Что они тут делают? Зачем пришли? И кто эта женщина с худощавым лицом и в черном кожаном плаще?»
Открыв перед ними дверь, женщина отошла, дав им возможность зайти внутрь. Но только мать подтолкнула ее в полутьму комнаты, как теплые руки резко пропали, забирая с собой все тепло и спокойствие. За спиной закрылась дверь со скрежетом ржавеющего металла. Бросаясь назад, Лия пронзительно закричала, впадая в истерику и позволяя страху поглотить себя целиком. Ведь в комнате было так темно и страшно и, казалось, что в этой темноте кто–то тяжело дышит, заходясь хрипением. Лия боялась даже повернуться. Мамочки!
– Мамочка! – кричала она, колотя дверь.
– Лия, успокойся, – разнесся по комнате мамин голос, словно бы он доносился из какого-то радиоприемника. Лия замерла. – Все хорошо, мама рядом. Просто сделай то, что скажет тебе тетя:
– Лия, обернись.
Она боялась и совсем не хотела смотреть на то чудовище, которое хрипело в полутьме. Но тот же страх заставлял ее подчиниться. Она медленно и осторожно обернулась… и тут заметила два горящих красных глаза на потрепанной и страшной волчьей морде. Ликан разразился ревом, бросаясь на нее и натягивая цепь ошейника. Он встал на задние лапы, продолжая хрипеть, выплевывая слюни. От страха Лия думала, что сейчас упадет в обморок или описается, совершенно перестав ощущать свое похолодевшее тело. Он съест ее! Этот зверь сейчас ее съест! Набрав в легкие воздух, Лия снова закричала, вторя истерическому вою животного. Да, именно животного, потому что она не видела никаких признаков сознания в обозленных красных глазах. И это страшное существо с каждым толчком, с каждым прыжком и дерганьем, все больше вырывало из стены цепь, постепенно приближаясь к ней. Она уже задыхалась от его смрадного запаха дикой псины. Пять метров, четыре метра, три метра…
