сень мревес,
Как свое он молнит мрево.
Мремя мечера минуло,
И последний раз мигнуло
Молнце, там, где моризонт,
Натянуло моря зонт
На муаровые кущи.
Молночь. Мар. Молитвой мерь.
Мусс малиновый. Мигрень.
Мило. Мая маковинка.
Мелочь. Мрачная морщинка.
Мама мыса мягко млеет.
Муза. молодость. Морфей.
Малахитовая мреет
Мастерская могачей.
Небо сыпет белый мел.
Кто ликует, тот и смел.
Кто намазал белый мед
На зеленый бутерброд?
И пьет гребень петушиный
Красная листва утра –
Эта красная пушина,
Где ожгут глаза костра.
А потом желтый язык синего колокола,
Эта ослепительная жемчужина
Тучной раковины ночи,
Где лазоревый грот звезд,
Пожеланием доброго ужина,
Где-то рядом сядет в волшебный мед.
Из под руки бога выскользнет небесный плуг,
Там звенит тетивы звездный лук.
Так лелеет ночь-дароносица.
Видишь, моря серебряная косица,
Это его серебристое рыльце
Манит хрупких шмелей тоскующего сердца,
Как после дождя неведомой красоты
Хрустального свода света
Являет миру божья ресница,
Когда невидимый земледелец
Хрустальным жнет серпом
Алмазную пшеницу,
А затем печет из муки света
Ароматные хлебы,
Наблюдая блеснут ли где глаз мечи,
Вопрошающи мысленно: Что это?
Или только серые, глухие чехлы
Глубоко спрятанные в комоде ветхом.
4
Так мы резали
Слова Божьего слитки,
Ставили дома.
Были мы в них улитки.
"Пожить-бы!" – говорило Время,
Седым утёсом воображая,
Опытной мудрости бремя.
Когда же ночью провожало
Солёным глазом море век,
Сколько людей выражало
Их обезумевший бег?
Когда уйдёт судьба в свой дом,
Устало груз себя неся;
Облечённые словом,
Мчались мысленным ковом,
Где наковальня опыта,
Под молот судьбы,
Правя молоточком счастья
Узор меча памяти.
Так, в чистилище сна,
Наши дневные попытки,
Мыслей причудливых свитки,
Полные воли огня,
Плавятся в тигле смерти.
Так река
