сказал он просто, – дай двадцатник до зарплаты. Четыре дня осталось.
Хоха Антона уважал и даже немного побаивался. Поэтому возможность сделать для него что-нибудь никогда не упускал. Вот и сейчас он стремительно извлек из кармана красивый бумажник и достал две десятки.
– Может, побольше возьмешь? Мне несложно.
– Не, мне хватит. – Антон сунул деньги в карман. – Если жена будет искать, скажи, я еще работаю.
– Обязательно. – Хоха кивнул, прилаживая новый кусок пленки.
На улице было мокро и холодно. Поздоровавшись с двумя водилами в грязных бушлатах, безуспешно пытающимися реанимировать мертвый уазик с надписью «Группа немедленного реагирования», Антон свернул налево во двор и, пройдя обшарпанной аркой, вышел на улицу Маяковского. Дождь едва накрапывал, но небо было сплошь затянуто тучами. Идущие из школы дети с наслаждением хлюпали по лужам ногами в резиновых сапогах. После душных, терпких кабинетов неожиданно задышалось легко и свежо.
У входа в «Василису» стоял, покачиваясь на нетвердых ногах, Андрей Скрябин – бывший дежурный, бывший опер, бывший участковый, уволенный за пьянку. Он и сейчас был уже прилично нагрузившись.
– Тоха! – схватил он Антона за рукав. – Дело есть. Тут одна баба хочет…
– Отстань ты со своими делами! – Антон вырвался. – Я с ночи, за…ся как черт. Квасишь целыми днями, дай другим спокойно выпить.
Он вообще не любил Скрябина, а после того, как тот, устроившись в «шестерки» к каким-то бандюкам, начал подкатываться с различными наглыми предложениями, стал его на дух не переваривать.
– Злой ты, Тоха! – Скрябин обиженно отвернулся и понес себя в сторону отдела.
В зале «Василисы» было светлее, чем обычно. Кто-то отдернул всегда прикрытые плотные шторы. Народу почти не было. За стойкой стояла Ксения. Антон даже непроизвольно улыбнулся. От ее присутствия уже становилось легче на душе.
– Привет! Ты чего такой замурзанный? – Ксения улыбнулась, беря пивную кружку. – Пива или кофе?
– Водки! – Антон навалился на стойку, положив подбородок на руки. – Сто и поесть чего нибудь. Я с ночи.
Она сделала круглые глаза:
– Солянку будешь? Сегодня вкусная. Ты на этом, на большом убийстве был? Сашка перед тобой забегал, рассказывал.
Антон кивнул:
– Давай солянку. Сашка давно ушел?
– Минут пятнадцать. Опять выпил двести водки, запил лимонадом и побежал. Слушай, Антон, он так пьет, мне даже страшно.
– Это его нормальная доза. – Антон взял свой фужер. – Когда он будет брать по четыреста, бей тревогу.
Ксения грустно усмехнулась:
– Иди садись, солянку я тебе принесу.
Выбирая стол, он думал о Сашке Ледогорове, который начал пить со дня смерти отца и уже не останавливался. Честный,
