style="font-size:15px;"> Кричали люди гневно у ворот,
Чтоб убедить того, кто всё за всех решает.
Но прокуратор долго возмущался,
Пытался обвинения убрать.
Казнить Христа? За что?… Не соглашался,
Взывал ко всем. Пытался объяснять.
Всё было тщетно. “Смерть!” – кричат вокруг,
Пилат повержен. Рёв толпы всё смял,
Вкусить придётся Сыну страшных мук,
Но Он спокоен. Он давно всё знал.
Он знает, будут пытки. Будет кнут.
С насаженными острыми крючками,
Кто смог бы хоть бы парочку минут,
Стерпеть ту боль не скрежеща зубами?
Ну, а потом, распятье на кресте,
Мучительная смерть ждёт на Голгофе,
Как передать страданья на листе?
Как описать всю боль в последнем вздохе?
Когда мы можем только представлять,
Не испытав те боли на себе,
Чтоб осознать ту смерть и осознать,
А смог бы я так выстоять в борьбе?
Задумались? Представили? Решили?
Не отвечайте. В том и есть наш Крест,
Мы в этой жизни много нагрешили,
Чтоб ожидать всем милости с Небес.
Божий сон
Выйду в поле, с утра. На рассвете.
Пробегусь по росе, босиком,
Соберу все цветы, и в букете,
Отразится мой сказочный сон.
Будто я нахожусь у Престола,
А вокруг, в ослеплении звёзд,
Серафимы парят, Херувимы,
Те, кто всех нас спасают от гроз.
Смотрят Ангелы. Строго. Безмолвно.
Невозможно стерпеть этот взгляд,
Нет вопросов ко мне, и я словно,
Наблюдаю Небесный парад.
Мимо чинно проходят Святые,
Укоризненно смотрят в упор,
Чем же я провинился, Родные?
Успеваю вскричать, пряча взор.
Нет ответа. Сплошное молчанье.
Нескончаем поток всех Святых.
Я смотрю им вослед, в ожиданье,
Что дождусь пожеланий от них.
Не дождался. Прошли равнодушно.
Промолчали. Меня будто нет.
И смотрели отнюдь не радушно,
С их уходом стал меркнуть и Свет.
И внезапно с высот я услышал,
Очень строгий, Божественный глас,
БОГА я, уж конечно, не видел,
Но чей голос, я понял тотчас.
“Ты растерян? К тебе невниманье?
Ожидал похвалы от Святых?
А за что? За какое старанье?
Жил ли ты для Заветов простых?
Скольких спас ты за жизнь, иль помог?
Не злословил? И не осуждал?
В чём-то был от тебя в жизни толк?
Может
