что он все-таки поднимется на ноги, но он все не поднимался. Протащив его совсем немного, нежить остановилась.
Доносились голоса, кашель и отрыжка, но вряд ли это была та самая сытая отрыжка после плотного обеда. Уж кто-кто, а Парук это понимал.
Натужно заскрипели ржавые петли, две пары костлявых рук толкнули его куда-то в пышущую жаром тьму. Парук споткнулся из-за связанных ног, упал, головой уперся в чье-то тело, еще живое, попытался подняться, но кто-то наступил ему на руки.
– Закрывай, – проскрипел голос позади.
Снизу ойкнули, сбоку зашипели, а Парук, цепляясь за всё и всех, кто подворачивался под руку, старался подняться на ноги. Он не даст себя запереть в этой переполненной людьми клетке!…
Лязгнул металл, заскрежетал ключ.
– Не пускай его к решеткам! – прохрипели сбоку. – Это мое место!
– Да как не пускай? – пискнул кто-то внизу. – Ты его видел?
Парук развернулся, отдавив чьи-то ноги, вцепился в холодные мокрые прутья решетки. Он опоздал. Стражники удалялись, а он оставался в клетке. Дождь лил, как из ведра, крыши не было.
Кто-то постучал его по плечу. Парук хотел было обернуться, но завяз в этом людском болоте. Худые бледные лица смотрели сквозь него и стонали.
Нежити среди них не было.
И это никак не утешало, вдруг понял Парук. Клетка, в которой держат живых людей, как это вообще может утешать? Для чего их держат? Почему?
Кто-то грубо ткнул его пальцем под ребра. Сминая людей плечами, Парук все-таки обернулся.
Совершенно белые из-за вспышек молний лица уставились на него. Ближе всех стоял мужчина с черными усами. Он-то и надвинулся на Парука, нахмурив брови:
– Это мое место! – он ткнул Парука в грудь пальцем. – Ты его занял!
Парук совершенно не понимал, о каких местах идет речь. Его сюда втолкнули насильно, неужели никто не видел?
– Отстань, Привратник, – снова прозвучал сдавленный голос снизу. – Шовчик придет, его первым заберут. Плохо разве? Снова у двери встанешь.
Парук повертел головой, но никого не увидел.
– Ниже, – объяснил голос.
Парук опустил глаза. На него глядел темноволосый мужчина с ярко-рыжими усами. Ростом он был где-то по локоть Паруку. Одной щекой он вжимался в прутья решетки.
– А кто такой Шовчик, коротыш? – спросил Парук.
Ему казалось важным прояснить сейчас именно это. Грозный Привратник не пугал его также сильно, как это, что-то неведомое.
– Уже не важно, – безмятежно ответил коротыш.
– Почему?
– Идет! Шовчик идет, – встревожились бледные лица вокруг.
– Поворачивайся! – крикнул рыжий коротыш. – Лицом к прутьям!
– Что?…
– Быстрее! – гаркнул Привратник. – Ты новенький, не привык еще!
В этот раз люди умудрились схлынуть назад,
