калитки.
– Предсмертные? – ее голосом можно было резать камни.
– Бестолочь! – заскрежетал третий голос.
Послышался глухой щелчок, словно кто-то проверял на спелость спелую и полую внутри тыкву.
Парук впился взглядом в третью черную фигуру, которая отпихнула в сторону того, чей голос напоминал скрип, и поравнялась с той, что была смертью во плоти. Его черную одежду пересекала яркая красная полоса.
– Он всего лишь ученик, ваше величество.
От звучания этого голоса Парук задрожал мелкой дрожью.
Поднятые над головой связанные руки с каждым мигом каменели все сильнее. От кончиков пальцев и до локтей расползался холод. Бесчувствие распространялось по телу, от плеч до живота, как волна яда. Совсем скоро он перестанет чувствовать собственное тело.
– До тех пор, пока в Даероне остается хотя бы один живой солдат, ты будешь продолжать свою работу, – сказала женщина.
– Слушаюсь, ваше величество.
«Отец, я все-таки встретился с ней… – подумал Парук. – Отец, я все-таки встретился… Но я подвел тебя, подвел братьев…».
Гул в ушах заглушил большую часть слов. Королева мертвых прошлась вдоль стен, источавших зеленое сияние. Зрение снова подвело его.
– Сколько у нас снарядов? – спросила она.
– Хватит для того, чтобы дойти до залива, – ответил мертвец.
– Ты многого добился за эти годы, Ка’аз-Рат.
– Я служу Даерону.
Парука била дрожь; зазвенели цепи, на которых был подвешен к крюку Парук. Королева резко обернулась. Капюшон скользнул с головы, серебристые волосы рассыпались по плечам.
Парук еще не встречал такой завораживающей, пугающей красоты – он ожидал увидеть разлагающийся труп с отваливающейся, возможно, челюстью, с лохмотьями кожи, как у советника или кем он приходился ей. Она умерла тридцать лет назад… А выглядела фарфоровой куклой – из-за тонких черт лица, худобы и неестественно бледной кожи, которую только подчеркивал темный плащ и яркие кроваво-рубиновые глаза. Словно мертвая принцесса из хрустального гроба, которая, не дождавшись принца, сама отбросила крышку и пошла прочь по хрустальным осколкам.
Ка'аз-Рат, как ревнивец, проследил за взглядом королевы. Парук затряс головой, надеясь, что отросшая борода, грязь и истощение спасут его от чрезмерного внимания мертвеца.
– Отвяжите этого несчастного, – сказала королева, указав на Парука затянутой в черную перчатку рукой, – с него явно достаточно. Не хочу, чтобы он умер у меня на глазах.
Ка’аз-Рат махнул ученикам, вглядываясь как-то уж чересчур внимательно в Парука. Но королева уже обернулась к мертвецу, накинув на голову капюшон.
Ученики взобрались на помост и стали развязывать узлы на кистях рук. Внизу другой ученик поспешно отодвигал стеклянную, полную крови емкость.
– Выдвигаемся, – приказала королева.
– Слушаюсь, моя госпожа, – проскрежетал
