Неотесанный бродяга сидит на лошади, которую не смог укротить сам лорд! Он отнимает у тебя не только лошадь, но и честь!
Горион, поначалу вроде бы вздохнувший от облегчения, что избавился от бешеной лошади, снова начал багроветь от ярости.
– Это не так! – поспешно вскричал Тарен. Он повернулся к толпе воинов. – Разве вы позволите своему властелину ехать верхом на кляче простого скотника? Неужто подобает такое великому владыке? – И вдруг ему в голову пришла смелая мысль. Он повернулся к Гориону и произнес: – И все же, милорд, если вы примете мою лошадь в дар…
– Что? – затрясся Горион. – Новое оскорбление! Мне, лорду, принять подарок от скотника? Да как ты осмелился? Я не унижу себя настолько, чтобы сесть на эту паршивую лошаденку! – Он взмахнул рукой. – Убирайся! С глаз моих долой! Все убирайтесь! И твоя кляча, и твое лохматое чудище, и его пони тоже!
Горион напыжился, отвернулся и важным шагом двинулся прочь. Пони Гурги вывели из конюшни, и под недобрыми взглядами воинов Гориона оба путника беспрепятственно выехали за ворота.
Тарен старался ехать медленно, с высоко поднятой головой, всем своим видом показывая, что он не старается улепетнуть поскорее. Но стоило им оказаться на воле, подальше от неприветливой крепости, как путники пришпорили коней и помчались галопом.
– О мудрость, вызволяющая коней у грозных владык! – вскричал Гурги, когда они отъехали достаточно далеко. – Даже Гурги так бы не сумел! Он хочет быть мудрым, как добрый хозяин, но его бедная, слабая голова не вмещает умностей и разумностей.
– Моя мудрость? – рассмеялся Тарен. – Ее едва хватило на то, чтобы исправить глупость, из-за которой я чуть не лишился Мелинласа.
Тарен с тревогой оглядел лежащую перед ними равнину. Наступала ночь, а он надеялся до темноты отыскать ночлег, ибо встреча с воинами Гориона отбила у него охоту узнавать, кто еще рыщет в здешних холмах. Однако вокруг не было никакого признака человеческого жилья, так что Тарен продолжал ехать в багровых сумерках.
Впереди замерцали огоньки. Тарен направил Мелинласа к ним, и вскоре путники оказались перед крепостью, которая очень напоминала твердыню лорда Гориона. Но здесь все было освещено пылающими факелами. Они торчали повсюду – по углам частокола, по бокам от ворот и даже на крыше главной усадьбы, будто там внутри бушевало буйное веселье и разгулялось великое празднество.
– Стоит ли здесь останавливаться? – засомневался Тарен. – Если владетель кантрефа окажет нам такое же гостеприимство, как лорд Горион, то уж лучше переночевать в гнезде гвитанта.
Однако усталость, приветливый свет факелов и надежда найти уютную постель сделали свое дело. Тарен направил Мелинласа к воротам.
Юноша поднял голову и прокричал часовому на дозорной башне, что они мирные путники, едущие в Каер Кадарн, и друзья короля Смойта. Несколько мгновений он в напряжении ждал ответа. Но вот ворота со скрипом распахнулись, и стражники пригласили путников войти. Позвали главного управителя, и тот провел Тарена в главную усадьбу.
