делал из газеты козьи ножки, набивал их махоркой и с наслаждением закуривал. Любимое занятие деда Тимы – игра в карты. Мне кажется, он знал все картежные игры, и я не помню, чтобы он проигрывал. Днем он иногда медленно ходил по двору, опираясь на клюку, грубо сделанную из кривой толстой березовой ветки, часто останавливался и о чем-то думал. Позже, когда уже деда не стало, узнал, что сразу после войны он получил десять лет лагерей, отсидел восемь, вернулся в деревню в конце 1953, после смерти Сталина.
Уже взрослым я вдруг спохватился, понял ненормальность того, что вырос в окружении одних бабушек. Дедушек не было нигде, не помню ни одного в социалистическом городке Кировске, в котором прошло мое детство, и даже в деревне встретил всего одного.
Мои дедушки оба погибли. Дед Кузьма – нелепо, еще перед войной, от гангрены, сломал ногу и пытался лечиться ее домашними средствами. Дед Иван после войны пропал в сталинских лагерях.
Да, отсутствие дедушек действительно величайший негатив для нас, русских. Целых два поколения выросли без дедушек и, отчасти, с дефицитом отцов. Это явление началось с Первой Мировой войны и сразу за ней – Гражданской. Напомню читателю, что Первая Мировая унесла порядка 3 млн. русских жизней, а гражданская около 10 млн. Понятно, что более 10 млн. из погибших – мужчины, к ним необходимо прибавить и не менее 1,5 млн. мужчин, выгнанных советской властью из России.
Самая страшная потеря мужчин была у нас в мирное время путем совершенных коммунистической властью репрессий в 30-х годах. Раскулачивание, искусственный голод в стране в 1932—33 годах, ГУЛАГ – унесли порядка 15 млн. мужских жизней, а потом сразу Вторая Мировая война и плюс к ним еще 20 миллионов. Неудивительно, что мы, послевоенные дети, росли без дедушек. Два последних поколения в своем подсознании невольно зафиксировали, что дедушки они как бы и не нужны. Набирает силу и новое явление, связанное с распространяющимся по миру феминизмом, отрицания отцов. Когда дети вырастают, все чаще отцы им тоже не нужны. А еще сегодня из-за информационной революции так сильно обострились отношения между поколениями, что они почти совсем перестали понимать друг друга.
Кто-то иногда поштучно спохватывается, например, таким образом: В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представила однажды текст Виктора Пляшкевича о том, зачем нужно звонить своим отцам: «Отец – самый ненужный человек на свете. Неизвестно, для чего он существует. Что, собственно, с ним делать? О чем с ним говорить? Вот шеф, друзья, любовница, подруга любовницы, собака, в конце концов, жена – с ними есть о чем разговаривать, потому что за звучащими переливами слов стоит цель. А от отца какая цель, польза-то какая от него? Зачем ему звонить, встречаться? Кажется, странные вопросы задаю. Однако не я один так думаю. Другие тоже говорят, правда, робко. Вот и у Жванецкого на всю страну постоянно проскакивает это: „Сынок, ты хоть позвони!“ Не звонит».
Задача женщины выкормить и вырастить своих детей, а еще она может помочь вырастить внуков, что-то полезное делать на кухне и потому востребована детьми до конца своих дней. А что же дедушка?
