epigraph>Новосибирская область, Агарьевский район, Трасса Р-601, до ближайшего населенного пункта 40 километров
13 февраля 2018 г., 14:09
Из-за прошедшей накануне бесновато-сырой метели вся дорога оказалась покрыта ледяной чавкающей мешаниной из снега и слякоти, которая тяжелыми грязными кляксами разлеталась из-под колес внедорожника. Матово-серебристый «Инфинити-QX-80», словно гигантский жук, закованный в тускло поблескивающий панцирь, уверенно катил вперед, взрыхляя стылый февральский воздух пронзительно-желтым светом фар. Внутри представительской иномарки находилась немолодая супружеская пара.
– Боря, включи музыку, – попросила женщина, поджав губы. – Надоели эти новости.
Ее супруг, Уваров Борис Сергеевич, послушно выполнил указание, настроив радио на музыкальную волну, транслировавшую зарубежные хиты восьмидесятых. Это был худощавый мужчина лет пятидесяти с жидкими темными волосами, слегка утомленным лицом и внимательными серыми глазами. Он заметил, что жена сложила на груди руки крест-накрест, с нетерпением вглядываясь на заснеженную дорогу.
– Нервничаешь? – коротко спросил Борис.
Елена щелкнула кнопкой бардачка, крышка послушно откинулась, словно пасть механического хищника.
– У меня затекла спина. А еще я хочу курить, – заявила женщина, доставая из бардачка плоскую пачку «Капри». – Не возражаешь?
Борис промолчал, и она перехватила его бесстрастный взгляд.
«Даже если я возражаю, это ничего не изменит», – подумал он про себя.
Елена извлекла из бардачка замысловатую зажигалку в виде золотистой кошки, прикурила.
– Боже, трудно поверить, что завтра утром мы проснемся совершенно в другой семье, – произнесла она, выпустив колечко дыма. – Мы всю жизнь провели вдвоем, не считая нашего мопса Мишки. И как по мне, решиться на усыновление, когда на пороге пятьдесят, – все-таки подвиг.
– Подвиг, – не стал спорить Борис, аккуратно объезжая глубокую лужу, для чего ему пришлось вырулить на встречную полосу. – Но, родная, во-первых, это все-таки опекунство, а не усыновление. А между этими понятиями есть существенная разни…
– Один фиг, – перебила мужа Елена, не дослушав до конца. – Разница лишь в юридических терминах. А по факту дети будут жить с нами, как при усыновлении. И потом, эти проверки со стороны опеки!
Борис глубоко вздохнул.
– Разреши мне все-таки закончить? – терпеливо проговорил он. – Во-вторых, мы ведь сами этого захотели. Я не хочу возвращаться к теме твоего здоровья, поскольку именно по этой причине мы пришли к выводу, что опекунство или усыновление в нашей ситуации единственный шанс… скажем так, обрести полноценное счастье. И дать его другим деткам.
– Да, конечно, – помолчав, сказала Елена. Она нервно затянулась и, приоткрыв окно, выбросила недокуренный окурок наружу. – Я все понимаю. Но…
Борис искоса посмотрел на жену.
«Такого раньше не было, – скользнула у него мысль. – Что-то явно ее гложет».
Между тем Елена потянулась за сумочкой и, вынув смартфон, принялась скользить по экрану ухоженным пальцем, листая фотографии.
– Помнишь, мы ездили в Озимы в прошлом месяце? – спросила она. – Там были чудесные малыши, четырехлетние двойняшки.
– Разумеется, помню, – подтвердил мужчина. – Если мне не изменяет память, Аня и Антон.
Елена кивнула.
– Я сегодня видела их во сне, – призналась она. – Понимаешь? Как будто они к нам переехали.
Борис некоторое время медлил с ответом, и жена, не дождавшись, продолжила:
– Я не отказываюсь от нашего решения. Мы сами захотели взять к себе этих троих ребят… Тем более с двойняшками мы не успели, у них уже появились кандидаты на усыновление. Но Боря…
Елена умолкла, словно устыдившись своих слов, и Борис, выдержав тактичную паузу, мягко произнес:
– Милая, мне тоже понравились те двое малышей. Но, видишь ли… Мне кажется кощунственным подходить к вопросу, будь то опекунство или усыновление, с рыночных позиций. Все-таки мы с тобой не на базаре выбираем картошку. Это ведь дети. Каждый – личность, со своим характером. Со своими чувствами, интересами, обидами. Они не простят обмана или фальши.
Она фыркнула, словно муж сморозил непростительную глупость:
– Ерунда. Пусть меня попробует кто-то осудить, если я не вправе выбрать для себя нормального и хорошего ребенка. По крайней мере, плохую картошку можно выбросить. И что ты прикажешь делать с тремя детьми, если что-то пойдет не так?! Нет, дорогой. Мы с тобой именно на рынке. Вся наша жизнь
