сморщенный язык в грязно-желтом налете.
– Ты мне… ничего не сделаешь. Потому что я кх!.. все про тебя знаю, – хрипло прошептал Керосин.
Он хотел добавить что-то еще, но в следующее мгновенье массивный кулак Сапога с силой впечатался ему в лицо. Хрустнули зубы, из расплющенных губ хлынула кровь. Удар отшвырнул наркомана в сторону, словно влажную тряпку. Раздался глухой стук – при падении Керосин приложился затылком об цементный пол и застыл, распластав в стороны руки, как если бы хотел заключить в объятия своих друзей.
– Е-мое, – испуганно пробормотал Леха, склоняясь над лежащим. – Сапог, по ходу, он скопытился…
Уголовник озабоченно разглядывал кулак – на костяшках краснела ссадина.
– Туда ему и дорога, – бросил он, наклоняясь над Керосином. Ткнул носком казака в ребра. – Дышит. Оклемается.
Сапог взял с телевизора старую газету, вытер руки.
– Значит, так, Леха. Пока ты еще не нарезался, садись в свой «Майбах» и поезжай за телками.
– Как за телками? – растерялся Леха. Он перевел взгляд на Керосина, словно тот должен был открыть глаза и подсказать, где именно можно было найти подходящих телок.
– Вот так, – невозмутимо ответил Сапог. – Я хочу сегодня оторваться, и я оторвусь. Мне нужна любая дырка.
– Хех, была бы пятница или выходные, можно в Согру поехать, там в ДК дискотека, – запротестовал Леха. – А щас что? Вон, уже темно! И ветрюга какая, дальше хера не видно! Где я тебе баб найду?
– Тебе придется напрячься. Прояви смекалку, наконец. Хочу сегодня вечером загнать красный «кадиллак» в лохматый гараж. Давай, дуй.
У Лехи было такое выражение лица, словно от него требовалось слетать на луну, отколоть от нее пару кусочков в качестве доказательства и вернуться до наступления ночи.
– Леня, мне все это не нравится, – мрачно заговорил Данилыч. – Все это… – Он сделал резкий жест в воздухе.
– Ну?
Старик выпустил воздух сквозь сжатые зубы:
– Это все неправильно. Не по-людски.
Сапог метнул взор на Леху, который нерешительно переминался с ноги на ногу:
– Ты еще здесь? А мне послышалось, что хлопнула дверь и «Нива» уже попердывает…
Глубоко вздохнув, Леха вышел из хибары. Спустя мгновенье лязгнули ворота гаража.
– Надо вызвать «Скорую», – хмурясь, сказал Данилыч. Он указал корявым пальцем на бесчувственного Керосина. – Ты же не хочешь снова оказаться на нарах?
Сапог желчно рассмеялся:
– Какая «Скорая», батя? Очнись. Никто сюда не поедет, а если Керосина и заберут, то выкинут на ближайшей помойке, как дырявый гандон.
– Не надо было его вообще сюда впускать.
Данилыч подошел к наркоману и, присев на корточки, стал рассматривать тряпку на его костлявом запястье.
Приподнялся, поискал глазами и, взяв с настенной полки длинную отвертку, вновь склонился над молодым человеком.
