rel="nofollow" href="#n_253" type="note">[253]. Он шел через Коломну, Рязань и Михайлов до Красивой Мечи, где купцы «клались в суда»; затем Доном спускались до Таны (Азов) и потом морем плыли до Кафы. Этим маршрутом в 1378 г. следовал небезызвестный Митяй, претендент на митрополичью кафедру; он «… поиде… с Москвы на Коломну, а с Коломны за Оку реку перевезеся к Рязани… и проидоша всю землю Рязанскую и приидоша в места Половечскаа, в пределы татарскиа и перешдше землю Татарскую, приидоша к морю Кафинскому и ту в корабль вседоша»[254]. Впрочем, разыгравшаяся морская стихия не позволила продолжить путешествие до тех пор, пока изнуренный Митяй не умер и, подобно принесенному в жертву Ионе, не был снесен с корабля и предан погребению. Дальнейшее плавание до Константинополя поставило во главе миссии Пимена, вместо Митяя рукоположенного в митрополиты, но не признанного Дмитрием Донским[255]. Известно, что он взял взаймы у генуэзцев Кафы 20000 соммо, потом долго выплачивавшихся московским князем в рублях[256]. В массариях Кафы сохранилась запись 1382 г. о выдаче денег на приобретение вина, фруктов, сладостей, сахара по случаю приема Пимена, возвращавшегося из византийской столицы в Москву уже в качестве митрополита[257]. Пережив княжескую опалу, в 1389 г. он вновь прошел донским путем, а затем морем из «Кафинского лимена» до Константинополя[258], добиваясь восстановления митрополичьего сана. Не выплаченный к тому времени долг вызвал инцидент с итальянцами: «… въкладшеся въ корабль на устьи Дону под Оваком (Азаком – А.Е., современный Азов). И отступихом в море и бысть о полнощи кораблю стоящу на якорц и нъкотори оклеветаша ны в градъ и догнаша ны фрагове (итальянцы – А.Е.) въ сандалцехъ (на судах – А.Е.), и наскакаша корабль…»[259].
Тот же путь был избран миссией иерусалимского патриарха в 1464 г. с тою же остановкой в Кафе, оказавшейся для патриарха последней: заболев дорогой, он умер в этом генуэзском городе [260].
Подлинным же нервом движения «из варяг в греки» стал в XIII–XV вв. волжский путь. Его наибольшая интенсивность в отличие от существующих оценок в историографии[261] надежно подтверждается данными нумизматического топографирования[262]. Возросшая значимость волжского пути должна находить объяснение, с одной стороны, в возникновении на Волге новых городов: прежде всего, вызывавшей изумление европейца столицы Золотой Орды – Сарая[263] (низовья Волги), кроме того, Казани и Хаджитар-хана (современная Астрахань), возвысившихся в XV в. в центры ханств, с другой стороны, в открывшихся возможностях выхода в новый торгово-экономический домен – Сибирь.
В самом верховье Волги Ярославль стягивал к себе интересы Заонежья, Белозерья и Устюжанского края. Нижний Новгород, колония своего, более северного двойника, привлекал московское и новгородское купечество. Южнее лежала Казань, отмеченная находками аспров Кафы[264].
Еще ниже размещалась столица Волжской Булгарии – Булгар, откуда тамошние купцы ездили на собачьих упряжках, по словам Ибн-Баттуты
ПСРЛ. – M., 1965. – T.VIII. – C.30–32; Там же. – T.XI–XII. – C.39.
Там же.
ПСРЛ. – M., 1965. – Т.ХХШ. – С.123.
Notes et extraits pour servir à l’ histoire des croisades au XV siècle / Pub. par
ПСРЛ. – М., 1965. – T.XI–XII. – С. 96–97; Хождение Игнатия Смолнянина //ПС. – С.-Пб., 1887. – T.IV. – Вып. III. – С.4.
Там же. – С. 194, 197;
Лебедев В. П., Клоков В. Б. Иноземные монеты XII–XV вв. на золотоордынских городищах Поволжья // Великий Волжский путь: история формирования и развития. Материалы круглого стола «Великий Волжский путь и Волжская Булгария» и международ. науч. – практ. конф. «Великий Волжский путь» (Казань – Астрахань – Казань, 6-16 августа 2001 г.). – Казань, 2002. – Ч.П. – С. 263–276.
Rubruk, Wilelmus. Itinerarium // RVM. – P., 1839. – T.IV. – P.249;
АИИМК. Ф.1. Оп.1. – 1893. – Д.№ 170. – Л.4–5; Клады джучидских монет / Сост.
