Ну и порубали их в капусту.
– А катана значит оттуда же? – спросил я.
– Оттуда же. Офицерик ихний уж дюже ловко с ней управлялся – я еле успевал увёртываться и отмахиваться.
– Так неужто Вы смогли выбить катану у самурая?
– Зачем выбивать то? Отсёк вместе с рукой по локоть – всего-то и делов. Он-то другой рукой за наган схватился, вот тут я его и насовсем положил.
– А что наместник?
– Наместник подъехал и говорит: «Что жизнь мне спали – спаси Бог, братци! Жалую каждому по Георгию, а тебе Плаксин ещё и чин хорунжего». Ну мы все хором в ответ: – «Рады стараться!» А я в руках ту катану держу – чудная сабелька и острее бритвы. А Наместник увидел это и говорит: – «Что с боем взято, то свято! Носи, хорунжий, эту катану в память обо мне и сегодняшней стычке?» Вот так я и стал Георгиевским кавалером, да ещё и с японской саблей!
За беседой первый графинчик-то опустел, так мы и другой заказали.
– А как же Вы, Валерий Сергеевич, будучи хорунжим, звание-то офицерское, снова в урядниках оказались на уровне сержанта? Или проштрафился?
– Да был грешок – и грех и смех, да и только!
– Расскажите пожалуйста. Уж очень красочно у Вас это получается, хотя и простыми словами!
– Да особо то хвастать нечем. Офицерское общество полка приняло меня холодно и недружелюбно. Всё же я не из благородных, а из простых казаков. Но я дистанцию держал и к ним не набивался. Это в бою солдат с генералом братья. И вот как-то за ужином в лёгком подпитии, интендант один, подпоручик Кисин, стал говорить, что, мол, в китайскую войну Георгия можно было и за деньги купить? Ну я ему в ответ: – «А чего же ты себе не купил? Денег-то небось много наворовал из солдатской казны?» Он тут подскочил ко мне петушком, хотел значит оплеуху мне врезать. Думал что я по библейским заповедям и вторую щеку подставлю. Счаззз! Он и замахнуться-то не успел, как получил кулаком по рылу и под стол кувырнулся. Потом конечно офицерский суд, опозорена честь мундира и надобно мне с ним идти к барьеру до первой крови. Так я говорю, первая кровь-то уже была у него из носа. До сих пор сопатка опухшая и бланш под глазом. И вызывать я его отказываюсь. Моя честь не задета и мой мундир чист». А вот он нет! Вызываю, говорит, тебя стреляться, поскоку моя честь замарата оказалась! Ну я вызов принял, только говорю, почему же обязательно стреляться то? Раз меня вызвали на поединок, то и выбор оружия за мной. Так ведь по дуэльному кодексу? Командир наш, полковник Галкин Михаил Иванович, ветеран, заслуженный боец, только усмехнулся. Понял мою хитрость.
– Что же, хорунжий, ты прав! Выбор оружия действительно за тобой. Таковы правила и закон на твоей стороне.
– Тогда, говорю, будем мы не стреляться, а рубиться!
Вот тут-то Кисин и побледнел. Он же интендант. Сабельку-то только для красоты носил. На следующее утро сошлись мы. Он с уставной саблей, а я с катаной. Поскольку она была чуть короче его сабли, то дуэльный кодекс это разрешал. Ну рубака он никакой. Первый же его выпад я пропустил мимо, а вслед ему катаной пониже спины и окрестил плашмя. Он аж
