землекопы? Ну что бы им стоило договориться и относить комочки в определенное место, чтобы не портить весь склон, по которому их же собратья из последних сил волокут кто строительный материал, кто съестные припасы? Бросают комки тут же, прямо под ноги своим же, как будто ленятся лишних два шага ступить…
Я передвинул объектив в сторону. Вот троица рыжих братьев волочит сдвоенную сосновую иглу – строительный материал для надземной части – прямо сквозь частокол молодой травы. Игла, тем более двойная, естественно, цепляется, бедные трудяги из себя выходят, тужатся и все же ломятся напропалую, хотя буквально в сантиметре широкий прогал, по которому тащить иглу было бы им несравнимо сподручней. Но самое поразительное другое. Двойную иглу, разумеется, нужно тащить сращенным концом вперед, это же и дураку ясно. А они тащат наоборот. И, словно нарочно, подцепляют каждую травинку на пути этой своеобразной «вилкой» и, конечно же, расходуют сил в несколько раз больше, чем нужно было бы при достаточно толковой «организации труда»…
Скажете, какой с муравьев спрос? Ну а как же… Почему, например, так споро работал паук, пеленавший муху? Почему так восхищался мудростью инстинкта сфексов, аммофил, каликургов и других шестиногих Жан-Анри Фабр? Инстинкт – своеобразный «ум», и он великолепно работает у многих представителей этого многочисленного «народа». Так почему же, почему же так бестолковы те, о потрясающей организации которых ходят легенды? Но может быть, первое впечатление обманчиво?
Однако, чем больше я смотрел, тем, увы, все больше и больше уважение к их многообразной, сложной работе сменялось печальным раздумьем.
Самое потрясающее было то, что они сплошь да рядом явно мешали друг другу. Иной раз какой-нибудь бестолковый колготной тип, тупо мчащийся неизвестно куда, походя задевал своего натужившегося собрата, волочащего в гору бревно, и собрат, потерявший равновесие, летел вместе с бревном под откос, а нахал, сделав свое черное дело, даже и не оборачивался. Ни раскаяния, ни попытки загладить свою вину! Но может быть, у этого грубияна какое-нибудь важное дело? Ничуть не бывало! Пробежав несколько шагов, он принялся помогать какой-то группе, волочащей длинную, задевающую за траву былинку, не помог толком, бросил, опять сломя голову побежал куда-то, причем прямо по головам своих сородичей. Ну и тип! Ни дать ни взять бестолковый, однако же мнящий себя совершенно необходимым начальник…
Н-да. Инстинкт. Не ум, а инстинкт, это, конечно, понятно. Чего же требовать? И все же не мог я смотреть спокойно, раздражало меня что-то в этой нескладной, суматошной работе.
Тут вспомнил я, что даже сам Жан-Анри Фабр, так беззаветно, так заинтересованно и внимательно изучавший мир шестиногих, не любил муравьев. Ему претило их «буржуазное» накопительство, скопидомство, их безоглядная преданность лишь одной низменной страсти – вдоволь поесть… Вот-вот. Именно! Тупые инстинктивные движения, конвейерная, механическая работа ради одного только хлеба
