он тебе укол пропишет».
Но тем не менее до сурового отца эта история все-таки дошла.
Сначала она разлетелась между учениками, потом юные стукачи и ябеды поделились с любимыми учителями… В общем, до директрисы сплетня добралась на четвертый день.
Как она кричала! Молодой Паша на ковре у начальства с тоской прикидывал, что лопнет раньше: стекла в кабинете или его барабанные перепонки.
Именно директриса, лебезя и оправдываясь, доложила обо всем Никитиному папочке. И тот изъявил желание поговорить с учителем лично.
На встречу Павел Александрович шел как на смертную казнь. У него был только один вопрос: асфальт с собой приносить или там выдадут? Даже сейчас это воспоминание, похоже, вызывало у серьезного человека и состоявшегося бизнесмена невыразимую тоску.
Он был готов к худшему. Он был готов вообще ко всему.
Единственное, к чему он оказался не готов, так это к тому, что страшный папаша скажет: «Мне всё рассказали. То, что ты сделал, конечно, чересчур. У меня к тебе один вопрос, он оставил тебя в покое?».
Врать этому человеку Паша не рискнул. Ответил честно: «У меня нет никаких претензий к Никите. В последнее время ведет себя вполне прилично и, кажется, стал уделять учебе больше…».
Договорить ему не дали. Суровый отец сказал: «Таким, как ты, в школе не место. Придешь завтра ко мне, – мужчина протянул ему карточку, – подберем тебе что-нибудь – он окинул не слишком презентабельно одетого учителя взглядом, – поприличнее».
С тех пор дела Павла Александровича пошли в гору. К учительству он так и не вернулся, о чем ни разу не пожалел. В конце концов, таким как он и правда не стоит работать в школе.
***
Когда он закончил свой рассказ, мы оба надолго замолчали.
Павел Александрович, наверное, вспоминал дела давно минувших дней, а я раздумывала. Слишком много информации неожиданно на меня свалилось. И кое-что из свалившегося запросто могло пришибить. Вот нельзя быть такой любопытной!
Теперь ясно, почему Никита Владимирович морщится при имени своего преподавателя. Тот умудрился отобрать у несчастного подростка всё: и девушку увести, что еще можно было пережить, и папочку перетянуть на свою сторону. А вот это совсем обидно.
Еще стало понятно, почему Никита Владимирович называл себя счастливым билетом. Лучше и не скажешь.
Непонятно другое: почему такую знаменитую личность, как Никиткин папа, никто не знает и не обсуждает. Впрочем…
– Это случилось не здесь? Не в нашем городе?
– Не в нашем, – подтвердил Павел Александрович.
Ну вот, так я и думала! Где-нибудь в провинции папа нашего босса вполне мог быть большим человеком. По местным, конечно, меркам. Возможностей хватало на то, чтобы наставить на путь истинный бывшего преподавателя и дать любимому сыночку возможность для старта в большом городе. А для директора школы каждый родитель,
