те – за мной. Вот более широкое место. Но здесь какие-то мастера. Что они делают? Сшивают некую сферу, как бы сами небеса. Хыхыхы!.. Надо вырваться, – начал разрывать ткань, временами впадая в экстаз от предчувствия неслыханной свободы; ткань утончилась – и тут я понял, что сверху воды и если я прорву пленку, то они хлынут. Что же предпринять? И эти из службы поимки таких, как я, тут как тут – цап! Ведут за руки по лабиринту. Но когда мы выходим, они смотрят куда-то в сторону, отпустив мои руки, и я – прыг! Побежал, за углом схватил сажу и вымазал ею лицо. И они пробегают мимо черной стены, в которую вжимаюсь я. Я почти свободен. Но еще в каком-то замкнутом пространстве. Из него надо выбираться. Как? Как?..
Иду дальше и натыкаюсь на старый стол без одной ножки, вместо ножки полено. И на этом столе среди всяких тряпок, каких-то обломков, перьев сумка матери. Точно, это ее сумка, привезенная из Болгарии, ярко-коричневого цвета. Она ездила в Болгарию по путевке, приперла оттуда палас, кучу кофточек себе и платок полоумной бабке, а мне подарила комбинезон с оторванными пуговицами, его она купила в комиссионном магазине. У нас такие не продаются, говорила она. Пуговицы пришила, срезав их с моего старого костюмчика. Бегемотиха. Моя мамаша – Бегемотиха. Неповоротливая, жадная, как и полоумная бабка, подарившая мне на день рождения пробки от шампанского. Изорвать, что ли, эту проклятую сумку? Или попытаться спрятаться в ней? Да в ней-то она и отнесет меня в службу поимки. И я слышу, как она приближается, сопит своими огромными ноздрями…
Вася и Валя спали полдня. Первым очнулся Вася и сразу увидел верхушки берез. Обвел взглядом свое ложе. Увидел Валю. Пошевелился, сел. Вода, березы. Или вода, березы. В глазах, а точнее в сознании у него двоилось. Может, действительно, березы, вода, лодка, эта девушка? И все остальное? Вася чихнул. Потом еще два раза. И разбудил Валю.
– Хорошо, что ты проснулась, – сказал он.
Валя хлопала глазами, наверное, тоже не в силах осознать в полной мере эту действительность.
– А то мне уже мерещится, что я это вижу во сне, – добавил Вася. – Но… чувствую уже зверский голод. Вот голода во сне я никогда не испытывал. Это один мой друг, Кирилл Дхарма, как-то заметил, что все, может, и в самом деле иллюзия, но вот голодный желудок – реальность. Он не дурак поесть, потому и позволяет себе такие выпады против учения. Ну, как некоторые мусульмане. Мол, пророк запретил пить пальмовое вино, а про водку ничего не говорил, ххыыы… И про анашу не говорил. Вот они и обдалбливаются. Ну, Вальчонок! Доброе утро! То есть день… Новый день после нашего потопа. Хы-ыы. Давай будем обедать уже.
– Здесь? – сипло спросила Валя.
– Ну. А что? Березовые хоромы. У китайцев красный терем, у нас – березовый. Чем плохо? Мне нравится. Только бы еще горелку, баллончик с газом. Вот что надо.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив
