голову или принять странную позу, в которой вещи и явления встанут под необычным углом – а тот способ, которым с нами говорит поэт, окажется единственно возможным. Но, быть может, обойдется без эквилибристики. Патерсон у Джармуша водил автобус, Сен-Сеньков живет в Москве и ездит с работы домой на метро, по оливковой Люблинской линии. Не исключено, что эта книга идеальна для подземного чтения: спуститься, сесть в поезд, включить в наушниках музыку, открыть книгу и прочитать единственную на весь сборник рифму:
В Люблино – влюблено.
Книжка, а давай мы не будем тебя читать
герой русской сказки
едет на печи
давит по дороге
цветы с лицами третьеклассниц
маленькие советские
автомобили
ямы ямки и ямочки
от этого печь постоянно
подскакивает
она маленький мальчик
который чтобы не заплакать
запрокидывает голову назад и
часто-часто моргает
Будапешт гуляет по берегу Дуная
ночью будапешт похож на
человека
вышедшего из душа
и идущего по коридору голым
в полной уверенности
что никого не встретит
будапешт идет мимо комнаты
где когда-то жила братислава
мы плохо с ним помним она
женщина город или кошка
помним только что
всегда хотели купить ей шубку
но она в ней уже родилась
и умерла
Просто пациент, просто фотография старого человека
печально удивляется моим
врачебным словам
делает брови «домиком»
седым
белоснежным
белым домиком
похожим на тот что ненавидят
в моей стране
он наверное тоже
мне хочется чтобы под крышей
домика
поселились какие-нибудь
добрые смешные существа
и прожили там оставшиеся ему
последние месяцы
на прощание он медленно
улыбается
и громко хлопает своей
маленькой дверью
Eine kleine Nachtmusik
внутри тишины
завязанное в узелок
сладкое сухожилие крика
узелок
маленький
как город
в котором на свадьбах и похоронах
играет
один и тот же оркестр
Пешком по небу Брюсселя
над square de l’Aviation
всегда два неба
как на одной из тех картинок
где видишь старую колдунью
но знаешь что есть и
молодая красавица
нужно просто
перефокусировать
