с Антикитерского корабля. Темно синие стены, мягкая подсветка, направленная только на экспонаты, пляшущие на потолке очертания волн, приглушенные звуки, витрины, имитирующие части морского дна с найденными на них артефактами делали это пространство обособленным от всей громады музея анклавом, где Нике особенно хорошо думалось.
Иво она говорила, что любит это место потому, что здесь всегда тихо и спокойно. Как будто сами пролежавшие века под морской толщей экспонаты – посуда, украшения, оружие и, конечно, скульптуры, передавали смотрящим на них посетителям свое умение мудро, без вечной суеты и страха, наблюдать за течением времени. Да и история обнаружения этих подводных сокровищ была из тех, что особенно нравились Нике, когда за, казалось бы, случайными обстоятельствами скрываются удивительные последствия.
Накануне Пасхи 1900 года команда ныряльщиков за губками была вынуждена задержаться на малоизвестном греческом острове Антикитера, чтобы переждать заставшую их врасплох бурю. Со скуки или по той самой счастливой случайности они решили скоротать время, занимаясь делом, которое кормило ни одно поколение таких ж как они выходцев с маленького голого островка Сими, а когда-то в древности даже входило в программу Олимпийских игр, – ныряя в прибрежных водах в поисках спонжей.
Неожиданно один из пловцов сквозь толстое стекло водолазного шлема разглядел на дне силуэт корабля. Он в ужасе выскочил из воды, не переставая твердить про кучу гниющих трупов и про то, что надо поскорее убираться из этого гиблого места. Возможно находка, положившая начало современной подводной археологии, так и осталась бы лежать под слоями грунта и водорослей, если бы рассудительный капитан не решил сам проверить сбивчивый рассказ подчиненного. Он опустился на дно и вскоре вернулся на корабль, прихватив с собой… руку древней бронзовой статуи!
Потом уже вместе с группой археологов они больше года поднимали со дна те предметы, что сейчас составляют гордость Национального археологического музея Афин, включая загадочный Антикитерский механизм. Некоторые из ныряльщиков даже поплатились жизнью за то, чтобы вытащить это всё на поверхность.
Но как раз знаменитый набор шестеренок Нику интересовал меньше всего. «Древнейший аналоговый компьютер», да уж, очень ценно, особенно в сравнении с папочкиной «Тринити». Но скульптуры…
Ника могла часами сидеть возле фигуры мальчика, проходя мимо которой многие посетители хмурились или даже брезгливо кривились. Все потому, что приличествующий всем греческим изваяниям молочный цвет и гладкость отполированного мрамора сохранила только одна часть статуи, та, что была похоронена в толще морских отложений.
А вот другая сторона юноши, который был запечатлен в полусогнутой позе с поднятой вверх головой, словно в ожидании сигнала к началу борцовского поединка, была изъедена морскими организмами до такой степени, что его левая нога и рука казались
