нуля свою собственную реальность. Первое, как говорится, попроси. Всеми фибрами своей души она попросила встретить достойного мужчину для создания счастливой семьи. Сразу ответа на её просьбу не последовало, она не встретила мужчину. Алла понимала, что чего-то не хватает, она что-то делает не так. Поняв, что необходимо до мельчайших подробностей представить свою половину, ежедневно работала над образом и внутренним миром будущего супруга. Прошло порядка двух месяцев, но ответа снова не последовало, судьбоносной встречи не состоялось. Алла не отчаялась, она продолжала колоссальную работу в своей голове и вскоре начала меняться внутренне и сама, вспомнила про самоуважение и человеческое достоинство, которые были утрачены, но без них человеку никак нельзя.
Михаил появился в её жизни будто случайно, но Алла поняла, что это именно Он. Заботливый, скромный, любящий. Он принял её безусловно, без оглядки на прошлое и без тени сомнения за будущее, прекрасно понимая, что не станет отцом детей в браке с этой женщиной, что ему нужно будет потратить колоссальные силы и средства на восстановление загубленного здоровья своей любимой. Михаил полюбил Аллу, как любят в жизни раз, холил, баловал, заботился и носился, как с ребёнком. Она отвечала ему взаимностью. Брак с Михаилом, в каком-то смысле стал спасением. Алла всю жизнь искала заботу и любовь, но сложным, тернистым путём, методом проб и ошибок и, наконец-то нашла.
Потом – не будет
Автор: Мария Бейлина (г. Сочи, Россия)
Камера была небольшая, на четверых, отдаленно напоминающая общий вагон в старых советских поездах дальнего следования. Сварные, из металлического квадрата, двухэтажные нары, крытые плохо оструганными досками, не вызывали оптимизма. Желтоватый с пятнами потолок и стены в грязно-зеленой краске, с так называемой «шубой» – крупными разнокалиберными фрагментами штукатурки, зарешеченное маленькое оконце вверху с фрагментом угадывавшегося неба и негасимая тусклая лампочка – все это никак не вписывалось в категорию «Приключение». Тяжеленная железная дверь шмякнула ржавым засовом, в дырку с прутьями зыркнули злые глаза надзирателя.
Бред! Я, что, не могу сама открыть дверь и выйти?! Что, не я теперь решаю как мне поступить? Бред!
То, что должно было быть туалетом, выглядело, как пародия на трон. Три высоченных ступеньки, облицованные коричневым керамогранитом, вели к плоской фаянсовой лоханке неопределенного цвета со сливным отверстием. И, прямо как из иллюстрации про коммунальную квартиру – чугунный бачок на трубе упирался в потолок, с драной, много раз завязанной разными узлами, веревочкой для смыва.
В камере СИЗО (прим. СИЗО – следственный изолятор) я находилась одна. Очевидно, на тот момент женщин-преступниц был недобор, так что за все время пребывания там я лишь дважды, ненадолго имела опыт общения с сокамерницами. Сначала,
