и коряво выговаривая название улицы и города, и добавил СВИФТ-код.
– Сколько ты хочешь? – спросил Краснов.
– Сорок миллионов, – сказал Лукьяненко. – Сегодня же, до закрытия операций. И тогда я отпущу твоих на все четыре стороны. Как только получу конфирмацию.
– На зачисление нужно семьдесят два часа, – сказал Костя. – Ты это прекрасно знаешь.
– Это не твоя забота. Не грузи. Отправляй и не вздумай куда-нибудь обратиться. У тебя хороший дом, Краснов, как крепость. Ты ведь не хочешь, чтобы с твоими щенками стряслось несчастье?
– Слушай, ты…
– Лучше молчи, Краснов. Ты понимаешь, что сейчас меня не стоит оскорблять? Или до тебя еще не дошло?
– А ты подумал, что я могу не суметь сделать то, что ты хочешь?
– Убедишь Дитера, вы же друзья. С юридической точки зрения это законно, я проконсультировался. Скажешь, что это банковская фирма. Краткосрочный заем. У тебя еще шестнадцать миллионов на счету зависают. Придумаешь что-нибудь.
– Ты подготовился, Лукьяненко. Откуда столько знаний по состоянию счетов? Подковался, ментенок?
– Ты считал меня просто ментенком, Краснов? Тупым, преданным ментом? Ты сильно ошибся, комерс. Крепко. Будешь теперь плясать ламбаду…
– А ты и есть мент. Только ссучившийся.
– Зря, Константин Николаевич! Зря ты так думаешь, зря языком болтаешь. Никто за мной не стоит – ни менты, ни бандюки, уж поверь на слово. Сам я, один-одинешенек. Но тебя, если выебнешься, порву, как соску. И всю твою семейку. Отвечаю. Ну так как, договорились?
Слышно было, как Костя дышит в трубку. Даже в дыхании сквозила такая ненависть, что человек слабонервный испугался бы.
– Отпусти Диану и детей. Я сделаю то, о чем ты говоришь, – наконец выдавил из себя он.
– Сделай, что сказано, Краснов, тогда отпущу. И не спорь со мной, не крути, я все равно буду их держать до тех пор, пока все не закончится. А это все равно, что тебя за яйца.
– Отпусти. Я пообещал.
– Срал я на твои обещания, Краснов, жидко и с удовольствием. Твои обещания в карман не положишь. Шли бабки, иначе твоя голубушка пожалеет, что на свет родилась. И детки тоже.
Диана заплакала. Тихо, чтобы Костя не услышал. Он молчал, только мембрана вибрировала от его неровного дыхания.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Считай, что я это уже сделал. Но послушай меня, Лукьяненко, внимательно послушай, чтобы не ошибиться. Если хоть один волосок упадет с их голов, я тебя разыщу везде, хоть под землей, и разорву своими собственными руками. Ты меня слышишь?
– Я тебя слышу, – отозвался Лукьяненко. – И учти, жиденок, плевал я на твои угрозы. Я тебя держу за яйца, и ты сам это знаешь. Мы оба это знаем. Но я пока добрый. Можешь сказать пару слов женушке.
– Ди… – сказал Костя. – Да.
– Не бойся, я очень тебя прошу, не бойся. Завтра он получит деньги, и все это кончится. Он не посмеет причинить вам вред.
– Да, Костя…
Господи,
