тоннеля пробежала дрожь.
– Что это там? – согласно давней привычке ассенизатор разговаривал сам с собой. Мысли в его голове ворочались с ленцой. Когда имеешь дело с настолько малоподвижной штукой, как отходы, то спешить обычно некуда, вот и сейчас Краск принялся неторопливо обдумывать, что могло породить такой звук в подземельях…
Накативший из тьмы вал жидкой грязи подхватил ассенизатора, мгновенно обесценив блестящие теоретические построения, родившиеся в его голове. Там осталась только одна мысль, больше похожая на звучащий под сводами черепа панический вопль, – «Прорыв!».
Факел погас. Краска Пуха несло по тоннелю, крутя и вертя, точно веточку в бурном потоке. Единственное, что оставалось ассенизатору, – молиться, и он истово шевелил губами, надеясь, что обращение дойдет до Влимпа даже из подземелья, заполненного вонючей грязью.
Дворец мэра слегка тряхнуло. Пошатнулась стоящая в углу кабинета статуя, изображающая главу города в полный рост. С обнаженной лысиной и вытянутой рукой, в которой была зажата кепка, он выглядел очень вдохновенно.
Сказать, что скульптор польстил, – значило не сказать ничего.
– Это еще что? – недоуменно спросил Мосик Лужа.
Советники дружно, словно отряд дрессированных макак, пожали плечами.
– Так вот, – продолжил мэр прерванную мысль. – Нам нужно убедить горожан, чтобы они выбрали меня снова! Как это сделать?
– Напомнить о благих деяниях, свершенных вами, господин мэр, – сказал советник, отвечающий за благоустройство городских улиц. Попал он на это место благодаря тому, что был двоюродным братом жены Мосика Лужи, а подведомственные ему улицы посещал редко, находя это занятие ужасно скучным.
– Хорошая мысль. Надо бы только вспомнить эти благие деяния. Ну-ка, напрягите память!
– Э…
– Ууу…
– Мда…
– Ну…
Изданные советниками звуки отличались разнообразием, но не информативностью.
– Вы что, говорить разучились? – багровея, спросил мэр. Зрелище было устрашающее: шаровидная голова наливалась кровью, словно брюхо комара.
– Мы упразднили налог на ношение оружия, – вспомнил кто-то.
– Но ввели три других: на солнце, воздух и воду! – Глагол Пис грустно кивнул. – И наши противники об этом не умолчат…
– Поставили много статуй, которые украшают город! – обрадованно воскликнул двоюродный брат мэрской жены.
– И мешают проезду. – Глагол Пис был безжалостен. Он хорошо понимал, что Мосик Лужа куда умнее, чем выглядит, а беспощадностью может поспорить с акулой, и что советники, которые сейчас предлагают ерунду, в награду получат вовсе не мешок золота.
А уютное местечко на виселице.
– Построили три новых трактира… – упоминание о последнем «благом деянии» было встречено стыдливой тишиной.
Глагол
