Отлично зная, что в следственных документах Джексон фигурировал как «Бойфренд пропавшей». С большой буквы.
– Да, – подтвердила я.
Эверетт хлебнул еще кофе, вернулся к своей работе.
– Обычная картина. Этого Джексона подозревают и в пропаже второй девушки?
– Ее зовут Аннализа. – Я отвернулась к окну. – Не исключено.
– А ты как думаешь? Виновен Джексон или нет?
– Не знаю.
Слишком многое пришлось бы объяснять, слишком многое – замалчивать, дойди дело до суда.
– Просто Джексон и Коринна без конца ссорились.
Минимум половина срока их отношений приходилась на разрывы. Вторая половина – на воссоединения. Если бы Коринна не пропала, они бы и сейчас так жили – ссорясь и мирясь. Коринна постоянно провоцировала Джексона; в какой-то момент он говорил «Баста» и рвал с ней. Потому она его «прощала», он возвращался. Он всегда возвращался, неважно, чтó Коринна с ним вытворяла. Однажды, когда Джексон здорово перебрал, она к нему подослала Байли. Хотела проверить, сумеет Байли его раскрутить на поцелуй или не сумеет. Еще Коринна через раз не приходила на свидания. Или появлялась, как черт из табакерки, утверждая, что есть планы. «Совсем память отшибло, да? – спрашивала Коринна. – Маразм не за горами?»
Так она вела себя не только с Джексоном – с нами тоже. Постоянно выясняла, насколько глубока наша преданность.
– Коринне нравилось проверять Джексона, – сказала я. – И остальных. А он все равно ее любил.
Эверетт вскинул бровь.
– И такую девицу ты называешь лучшей подругой?
– Да, Эверетт. Коринна была отчаянная и необыкновенно красивая. Мы дружили с пеленок. Глубже, чем она, меня никто не знал и не понимал. А это не пустой звук.
– Тебе виднее.
Эверетт уткнулся в компьютер, весь такой хладнокровный, такой собранный; а меня затрясло от возмущения.
Он ведь не был в шкуре девочки-подростка – где ему уразуметь? Может, конечно, аналогичные дружбы случаются и у юношей, может, и их отношения замешиваются из тех же ингредиентов, бурлят, перекипают, проходят ту же плавильню. А правда вот в чем: если тебя любит девчонка вроде Коринны, не задаешься вопросом «почему». Просто надеешься, что так будет всегда.
Тайлер, кстати, тоже не понимал. Из-за него-то мы с Коринной и отдалились друг от друга. Это было на зимних каникулах в выпускном классе. Коринна затащила меня на вечеринку. Я упиралась – главным образом потому, что знала: там будет мой брат. «Только Тайлеру не говори, – велела Коринна. – Устроим сюрприз». Отправила меня вешать куртки, и оттуда-то, из гардеробной, я увидела: Коринна метнулась к Тайлеру. Тот сидел на ступеньке своего пикапа, задний борт был откинут, длинные ноги болтались в воздухе. Тайлер оттолкнул Коринну – не грубо, но твердо, и Коринна отлетела к соседней машине, ударилась.
– На бытовое насилие тянет, ты, козел, – бурчала она, потирая ушибленный бок.
Вокруг собирались любопытные.
